|
«Рана, которую я, не желая этого, нанес своему сыну, целиком на совести моей дрянной жены, пишет он, такими же были все семь дочерей моего тестя, все они спровадили своих мужей в могилу раньше времени. Я последний из всех и, если бы не отличался отменным здоровьем, уже 6 лет назад последовал бы за моими зятьями.» Мы наблюдали у этого больного, столь крепкого, по его словам, и столь гордящегося своим здоровьем, приступ ипохондрии, выглядевшей особенно неуместно у этого действительно физически крепкого и здорового человека. Вечером 27 ноября С1… пожаловался на боли в кишечнике, ночью затем не спал, был тревожен, беспокоен, наутро полон претензий по поводу того, что к нему не вызвали врача; во время обхода взбудоражен, боится развития инсульта: у него что-то с языком, он кончит тем же, что отец. Трудно представить себе, насколько Удручен он был в течение ряда последующих дней: говорил, что никогда больше не поправится, требовал, чтобы вызвали жену и старшую дочь, чтобы увидеть их перед смертью: он больше не имеет к ним претензий и готов с ними примириться. Ему назначают слабительное — полная перемена в настроении: ему лучше, боли в животе прошли, силы вернулись к нему, он поздравляет себя с выздоровлением. Через несколько дней та же тревога: снова боли в животе, кровь прихлынула к селезенке, кишечник сместился в сторону, у него сухость в горле. Ему удаляют два зуба — состояние моментально улучшается: язык «развязывается, легче произносить слова и т. д. Через несколько дней он принимает у себя жену и дочь — начинает разговор с ними в дружеском тоне, но очень скоро сходит на обычный, колкий и язвительный доказывает им, что кругом прав, и согласен помириться с ними только в случае, если они впредь будут вести себя пристойнее. Сегодня он также согласен простить их и вернуться в семью — если родные изменят свое отношение к нему. Он как и прежде уверен, что позарез всем нужен, и строит грандиозные планы, которые должны обогатить семейство. В некоторых случаях больной одержим не навязчивым воспоминанием о судебной несправедливости, как это имело место у преследуемых преследователей предыдущей серии: когда больные поднимали вооруженную руку на личных обидчиков; это могут быть и интересы политической партии, отдельного класса общества или планы спасения Родины,, толкающие их к убийству ее «врагов». Когда мысль, что смерть какого-то человека или группы лиц может послужить общему делу, утверждается в их сознании, они устремляются к этой цели с той же слепой целенаправленностью, какую мы видели у больных, описанных ранее. — 187 —
|