Психиатрия

«Скорбь, тоска, тревоги, страхи. Все мучения да мучения, муки адские души. И нигде нет просвета, света, и никто не дает ей ответа. Одно лишь стенанье, окаменение моей израненной души. Лишь стон да крик вырывается и к помощи отзывчивых психиатров обращается. Беспомощный немощный дух зловредной погасшей души. Мрачна душа, как тень осенней ночи, лишь силуэты самоубийц по ней бродят. Душа от ужаса содрогается, холодеет, леденеет не знает, как ей быть, жить или не жить. В могилу лечь живой. Могила, как зияющая рана, стоит в моих глазах и тянет меня туда, как магнит. Унылый грустный дух носился надо мной, хотел схватить, поглотить, до самоубийственной гробовой доски довести. При депрессии я становлюсь душой как дряхлая старушка».

Параллельно эмоциональному угнетению такие же явления развиваются в интеллектуальной сфере; здесь можно констатировать целую шкалу, с одной стороны которой имеется небольшое субъективное затруднение интеллектуального функционирования, с другой—полная остановка. Постоянным является общее замедление течения представлений. Больным трудно соображать, даже трудно припоминать что бы то ни было. Больные например не могут припомнить имен своих детей. Им кажется, что они утратили все свои знания, совсем отупели, ничем не будут в состоянии заниматься. По исследованиям А. Г. Иванова-Смоленского у меланхоликов затруднена выработка условных рефлексов, причем и образовавшиеся рефлексы отличаются большой непрочностью. Двигательное заторможение выражается в тихой, медленной речи, вялой, хотя адекватной мимике. Больным трудно сделать какое-либо движение. Но даже при крайних степенях заторможения картина отличается от кататонического ступора, при котором имеет место полная остановка движений. Больной меланхолик, даже будучи очень заторможен, дает, в особенности при энергических побуждениях, хотя и слабую реакцию на внешнее раздражение, например шевелит губами, чтобы произнести еле слышный ответ, или поворачивает глаза в сторону собеседника.

Неприятному тоскливому самочувствию больных соответствует и направление мыслей больных. Больных очень мучают идеи греховности, виновности. Какие-нибудь ничтожные ошибки, допущенные ими в прошлом, становятся в больном воображении тягчайшими преступлениями; они убеждены, что заслужили смертную казнь, погубили себя и своих близких, являются такого рода низкими людьми, какие едва ли когда-нибудь существовали на свете. В связи с этим больные думают, что они не стоят, чтобы за ними ухаживали, оказывали какое бы то ни было внимание; они недостойны того, чтобы их даже кормили, и нередко отказываются от пищи; последнее обстоятельство стоит в связи также и с общим ослаблением влечений. Понятны также частые попытки на самоубийство, которые удавались бы еще чаще, если бы осуществлению намерения покончить с собой не мешало до известной степени двигательное заторможение.