Дисморфомания в подростковом и юношеском возрасте

Через 2 года явился к врачу в раздраженно-злобном настроении и сообщил, что готов убить студентов своего курса за «постоянные издевательства» над ним: «все время они носами дергают и носовые платки при мне вытаскивают, я кого-нибудь из них ножом зарежу». Был стационирован.

Со стороны соматической и неврологической сферы никакой патологии не обнаружено. Психический статус: полностью ориентирован, контактен. Охотно рассказывает о себе, ищет помощи, однако тут же заявляет, что психиатры вряд ли ему помогут. Настроение подавленное, временами злобное. Уверен, что является источником неприятных запахов («кишечник неправильно работает», «сфинктер слабый») и что окружающим крайне неприятно его присутствие. Прямо ему об этом никто не говорит, но «все носами дергают, платки вынимают, демонстративно окна открывают». Сам в настоящее время запахов не ощущает, но твердо убежден в их наличии: «поведение окружающих — хороший индикатор». При этом сообщает, что иногда после «намеков» окружающих и сам начинает ощущать запах, иногда же никаких запахов так и не чувствует, хотя твердо убежден, что распространяет их. Очень обеспокоен своими «плохими» взаимоотношениями с людьми, по поводу же собственного состояния организма никаких особых беспокойств не выявляет — «надо лечить, чтобы я мог жить, как все», а однажды заявил: «был бы я Робинзон, тогда не плакал бы».

Не поддается никаким разубеждениям, держится в стороне от больных, в столовую идет только тогда, когда там никого нет. Сообщил, что у него стал совсем другой характер: «скучный теперь». Суицидальных мыслей не высказывает, но часто говорит о том, что жить ему «с таким дефектом» очень трудно. Никаких формальных нарушений мышления не отмечено, память — без видимой патологии.

Лечился аминазином, стелазином, получал амитал-кофеиновое растормаживание. Выписан с поддерживающими дозами стелазина.

К концу пребывания в больнице заметно улучшилось настроение. Запахов периодами совсем не ощущал и иногда даже допускал мысль, что «все это, может быть, и казалось».

Однако по данным катамнеза вскоре после выписки вновь стал ощущать те же неприятные запахи, появилось твердое убеждение в насмешливо-презрительном или даже злобном отношении к нему окружающих; уверен, что окружающие, особенно студенты, сторонятся и избегают его.

Лечился амбулаторно амитал-кофеиновым растормаживанием и стелазином, последнее лекарство принимал неохотно. Часто выражал сомнение в правильности врачебной тактики в отношении его состояния; обнаруживал заметное эмоциональное оскудение.