|
Это первое. Но, помимо, этого мы видим, что в зародышевых клетках содержатся возможности, оказавшиеся невоплощенными при развитии 'их обладателя или обладателей. Из них развиваются зачатки (Anlagen), наследуемые от предков внуками, а не их родителями. Эти зачатки (Anlagen) должны были, значит, находиться у родителей в скрытом состоянии или, как принято говорить, они были латентны. Это мыслимо только в том случае, если зародышевая плазма до известной степени независима от соматической плазмы родителей. Простирается ли эта независимость настолько, как это допускает учение Weismann'a о непрерывности зародышевой плазмы, это опять-таки новый вопрос, равно как и вопрос о том, являются ли хромосомы последними элементами зародышевых клеток. Но самый факт этой независимости, т. — е. какой-то формы непрерывности, нельзя оспаривать, и его, по-видимому, никто и не оспаривает. Конечно, очень ценно, что, благодаря наблюдениям Воeri над лошадиными глистами, это предположение получило анатомическое обоснование и наглядность; но его принципиальная необходимость была прочно установлена и до этого доказательства. Существуют ли только два таких закона? Это невозможно, так как ими никоим образом не объясняется все, что мы наблюдаем. Почему в одном случае берут верх качества одного предка, а в другом другого, и почему после ряда поколений всплывают внезапно опять такие зачатки (Anlagen), которые, казалось, уже давным-давно утратились? Почему в одном случае настоящее смешение, а в другом только новая группировка? И прежде всего при каких условиях и как часто бывает и то и другое? Все это, однако, вопросы подчиненного значения, относящиеся, так сказать, лишь к условиям выполнения («Ausfьlirungsbestimmungen»); нет ли еще других, совсем иных законов, скрещивающихся с первыми и уничтожающих иногда их действие? Этот последний и самый важный вопрос будет занимать нас позже. Сейчас мы опишем подробнее общие правила, уже названные нами выше и в грубых чертах почти всем известные. Экспериментальная наука о наследственности с давних пор старалась изучить их подробно и вскрыла уже многие из них. Мы будем рассматривать эти подробности опять-таки под углом зрения вопроса, допускают ли они мыслимость прогресса или регресса всего вида в целом. Не подлежит сомнению, что и прогресс и регресс иногда, действительно, наблюдаются; если подобные случаи можно объяснить непрерывностью и диффенецированностью зародышевой плазмы, то допускать другие законы ради этого объяснения нет надобности. Экспериментальные исследования и наблюдения над людьми, привели прежде всего к опровержению тех теоретических выводов которые могли бы быть сделаны из всего сказанного до настоящего момента и которые, действительно, неоднократно я делались, Francis Galton установил в свое время закон, согласно которому половина (Va = 0.5) всей наследственной массы дана за счет двоих родителей, 1/4 = (0,5)2 за счет четырех предков второго поколения (деды и бабки), V8 = (0,5)3 за счет восьми прадедов и прабабок и т. д. Общее наследие 1 равнялось бы, следовательно, 0,5-f—j- (0,5) 2-J-(0,5)3-}-… (0,5) п. Соответственно этому каждый предок должен был бы иметь определенное, математически точно выразимое влияние на облик потомства, и влияние это должно было бы убывать в обратном порядке. Сходную мысль высказал также Ottokar Loren z, полагавший, что доля участия четверых предков второго поколения (дедов и бабок) в наследственности является всегда одинаковой. Само собою разумеется, что эта закономерность оправдывается лишь в самых общих чертах и может быть выявлена лишь на очень больших числах. Участие каждого предка следует всегда понимать исключительно, как нечто потенциальное, и числа, высчитанные Galton'ом, означали бы лишь ту вероятность, с которою могла бы реализоваться подобная наследственная масса. Но если это, действительно, закон, то мы должны были бы иметь возможность найти качества предков приблизительно в том распределении, которое выражается Galtоn'овскими числами, по крайней мере в тех случаях, где. имеется много детей. На деле же этого не бывает. Ziegler, Sommer и Stromayer отвергли это учение частью с биологической, частью с клинической точки зрения. Правило Galton'a сохраняет свое значение, сам Galton нашел, что оно подтверждается, напр., для цвета шерсти определенной породы собак; аналогичные явления можно наблюдать нередко в потомстве мулатов: Peters открыл, кроме того, даже и в наследственности интеллектуальных способностей аналогичные отношения между детьми, родителями, дедами и бабками. Несмотря на это, «закон» Galton'a оправдывается не всегда, он скрещивается, очевидно, с другими правилами. Уже в исследованиях Peters'a выяснилось, что при различной интеллектуальной одаренности потомки чаще следуют хорошему предку, чем плохому. Да и вообще—даже в обширном потомстве—часто не удается найти ни следов сходства с каким-нибудь одним предком, но имеется зато очень большое сходство с другим, но более отдаленным. Утверждать, что в данном случае нет налицо наследственных материалов и возможностей, связанных с первым из предков, мы, конечно, не в праве, а некоторые наблюдения в области атавизма даже определенно говорят за это. Однако, эти наблюдения также опровергают общее значение Galton'ова правила и общераспространенное мнение о равномерном постепенном разведении наследственной «крови». — 16 —
|