|
Первый разговор Яго с Отелло начинается так (с. 297—300): Яго: Скажите, генерал, знал Кассио о вашем увлеченье До вашей свадьбы? Отелло: Знал. Конечно, знал. А что такое? Яго: Так. Соображенья. Хочу сличить их, вот и все. Отелло: Во имя неба, говори ясней! Яго: Хотя б вы сердце мне руками сжали, Не буду, не могу и не хочу. Отелло: Так вот как! Яго: Ревности остерегайтесь, Зеленоглазой ведьмы, генерал, Которая смеется над добычей. Яго: А главное, не надо углубляться В вопросы эти дальше, генерал. Все предоставьте времени. Взысканья Я с Кассио пока бы не снимал. Он превосходный офицер, конечно,! Но я его держал бы в стороне, Чтоб наблюдать за ним на расстоянье. Следите, как проявит госпожа Свое участье в судьбах лейтенанта. А в заключенье должен повторить: Я по натуре склонен к ложным страхам. Наверно, я хватаю через край. Не думайте о Дездемоне плохо. Когда ревность Отелло достигает апогея в силу наговоров и козней предателя Яго, происходит диалог (с. 318): Отелло: Он вслух о ней болтал? Яго: Болтал. Отелло: Что? Что? Яго: То, от чего всегда он отречется. Отедл о: Но все-таки. Яго: Он говорил… От ел л о: Итак? Яго: Что он лежал… О т ел л о: С кем? С ней? Яго: Да… Нет. Увольте. Вероятно, во всей художественной литературе не найдется другого произведения, где с таким мастерством было бы описано течение параноического развития, как у Шекспира в трагедии «Отелло». Яго удается держать Отелло все время в неуверенности, «дозировать» клевету таким образом, что Отелло постоянно колеблется между жестоким подозрением и доверием к Дездемоне. Если бы Яго начал сразу с грубой клеветы, Отелло тут же с возмущением отверг бы наговоры, он ничему бы не поверил. Но Яго шаг за шагом провоцирует все более глубокие аффекты Отелло, пока, наконец, тот не начинает принимать за чистую монету самую вульгарную ложь, что наблюдается у бредовых больных. Между тем, пока дело не дошло до данной стадии, Отелло терзают неописуемые мучения, и вызваны они ничем иным как перманентной неуверенностью (с. 304): Отелло: Как! Изменить мне! Яго: Довольно, генерал. Оставьте эти мысли. Отелло: Сгинь! Исчезни! Ты жизнь мою в застенок обратил. Пускай меня и больше б обманули, Да я б не знал… Вполне возможно, что в личности Отелло не столь уж ярко представлены параноические тенденции сами по себе: нельзя не учитывать того, с каким изощренным коварством его толкали на путь параноического развития. Кроме того, он был мавром, и его терзали опасения, может ли быть прочной любовь к мавру у такой тонкой нежной девушки, как Дездемона. — 276 —
|