— Ничего страшного, — ответила Пейдж, а затем пробормотала еще что-то, чего Николас не расслышал. Он не стал просить ее повторить. — М-м-м… — отозвался он. — Ну, у меня все. — А-а, — ответила она, — хорошо. Николас огляделся. В дальнем конце коридора стояла медсестра. Она раскладывала красные таблетки в выстроенные на столе пластиковые стаканчики. — Тогда до завтра, — сказал он. Пейдж откинулась на спину. Николас понял это по шороху подушек и едва слышному шелесту ее волос. — Я тебя люблю, — ответила Пейдж. Николас продолжал наблюдать за отсчитывающей пилюли медсестрой. Восемнадцать, девятнадцать, двадцать… Медсестра перестала считать таблетки и выпрямилась, прижав руки к пояснице, как будто ее внезапно оставили силы. — Да, — сказал Николас. ***На следующее утро Николас сделал предварительный обход сам, после чего еще раз обошел пациентов, на этот раз вместе с Фогерти и интерном. Пациент, которого накануне днем пришлось оживлять, находился в хирургической реанимации и чувствовал себя удовлетворительно. К половине восьмого они уже были готовы к первой операции — аортокоронарному шунтированию. Когда они мыли руки, Фогерти обернулся к Николасу. — Насчет Мак-Лина… неплохо, неплохо… Особенно учитывая, что вы только что заступили на дежурство. — Я сделал то, что на моем месте сделал бы любой врач, — пожал плечами Николас. Он принялся еще усерднее вычищать невидимые микробы из-под ногтей и с кистей рук. Фогерти кивнул операционной сестре, и она помогла ему надеть стерильный халат. — Вы умеете принимать решения, доктор Прескотт. Я хотел бы, чтобы сегодня вы заняли место старшего хирурга. Николас поднял глаза, но в остальном ничем не выдал своего удивления. Фогерти знал, что он всю ночь провел на дежурстве и что для того, чтобы не сплоховать, ему придется призвать на помощь второе дыхание. Фогерти также знал, что на третьем году резидентуры никому и никогда не позволяли проводить шунтирование. — Хорошо, — кивнул Николас. Пока пациентом занимался анестезиолог, Николас с ним тихо разговаривал. Он стоял рядом с Фогерти, а второй помощник хирурга, работавший в отделении значительно дольше Николаса, с трудом сдерживая раздражение, брил ноги, пах и живот пациента. Затем он покрыл все его тело раствором бетадина. Теперь пациент лежал перед ними неподвижный и полностью обнаженный, напоминая жертву, приносимую древним языческим богам. Николас проследил за тем, как из ноги пациента изъяли отрезок вены. Кровоточащие кровеносные сосуды зажали, зашили или прижгли, в результате чего операционную наполнил запах горящей человеческой плоти. Отрезок вены поместили в специальный раствор для последующего использования. Николас шагнул вперед и сделал глубокий вдох. — 62 —
|