|
«А теперь все они погибли, — думала она. — Вероника, Телегаард, Лизетта, мудрый Бальфур... Все-все. Оказалось, что они никому не нужны». — Да, — подтвердил Баджирон, поглаживая ее пушистый загривок. — Да. Они прислали тебе отказ. Твоя книга им не нужна. Он снова отстранился, отступил на шажок и очень серьезно произнес: — Но одному из редакторов она понравилась. Большинством голосов она не прошла, но одному редактору она понравилась настолько, что он решил сказать тебе правду и сделал эту приписку. Даниэлла вздохнула и, высвободившись из его объятий, смахнула слезы с мордочки. — Ох... Ну что ж... Все равно я писала только для развлечения. Как приятно было, когда она закончилась и я смогла написать: «Конец ». — О да! Самое прекрасное слово на свете, — кивнул Баджирон. Возвращаться к работе он не спешил. — Что ты теперь собираешься делать? — Наверняка там, в городке, кому-нибудь понадобится лапокюрша. — Что ж, не самое плохое занятие. — Он потянулся к скобе. — А тебе твоя книга нравится? — Да, конечно, Баджи! Ты же сам знаешь! Я бы ни единого слова не изменила! Вероника так старается быть нехорошей... но не знает как. У нее прекрасное, доброе сердце, и в конце концов ее спасают именно те хорьки, которым она делала гадости... Из глаз ее снова брызнули слезы. — Ох, Баджирон, как я их всех люблю! Как я люблю свою книгу! Муж снова заключил ее в объятия — уверенно и спокойно. — Если ты и вправду так любишь свою книгу, Даниэлла, то что ты собираешься с ней делать дальше? Даниэлла напряглась всем телом. — Я ее не выброшу! — выкрикнула она. — Ни за что! — Конечно. Ни в коем случае. — Почему ты на меня так смотришь? Что мне теперь с ней делать? — Она уже была готова разрыдаться вновь. — Ее же забраковали! — Кто ее забраковал? — А какая разница? Ну, «Ершик-пресс ». Они вернули мне рукопись! — А сколько на Манхэттене еще издательств, кроме этого «Ершика »? — Много, — всхлипнула она. — Но если в «Ершике » ее не приняли, то... — То что? Неужели ты никогда не слышала о книгах, которые получают отказ за отказом — в одном издательстве, в десяти, двадцати... а потом двадцать первое их печатает — и получаются бестселлеры? Он смерил ее суровым взглядом, как профессор — неразумного щенка. — Пойми, Даниэлла! Не в том дело, нравится твоя книга издателю или нет. Важно только одно: нравится ли она тебе. Если ты веришь в свою историю, ты должна искать не компанию, которая согласится опубликовать ее, а одного-единственного редактора — свою родственную душу, такого хорька, которому нравится то же, что и тебе, которого волнует и трогает то же, что и тебя. И ты его найдешь! И окажется так, что он работает в издательстве! И готов сражаться за то, чтобы твоя книга вышла в свет. — 25 —
|