|
Все прикидывались перед другими спящими, все закутались в собственные несколько кубометров тьмы, все под собственным барабанным приватным дождем. Все одержимые миром тьмы, миром крутящейся громыхавшей воды. Всё казалось далеким-далеким, постель, дом, всё, что можно признать удобством. Каждого по отдельности поглощал дождь и тьма, каждый казался другому чужим. Однажды мимо просвистел и исчез грузовик, осветив каждого перед другими в виде груды черноты и серебра. Алладад-хан, проспав час, очнулся от чуждости, от отсутствия звуков. Дождь больше не шел, но дверцы машины были затоплены. Небо расчистилось, светила луна. Алладад-хан видел близость конца настоящего лунного месяца. Он молча открыл окна, впустив сильный затхлый запах мокрой травы, деревьев, земли. Краббе смотрел, как он опускает стекла, ничего не сказав и не пошевельнувшись. Фенелла спала, очень слабо храпя. Когда Алладад-хан вроде бы снова заснул, Краббе тихонько положил руку на плечо Фенеллы, перевалил на себя ее сонную тяжесть. Его переполняло ужасающее сочувствие к ней и страстное желание быть любимым. Алладад-хан, спокойно проснувшись, наблюдал за ним. Лупа неощутимо двигалась к закату. Алладад-хан проснулся от дальнего крика петухов в кампонге во тьме. Во сне это был шум скотного двора в Пенджабе. Он вновь был мальчиком, спал с братом в одной постели. Скоро проснется к завтраку, к школе. А проснулся в Малайе, в незнакомой постели, за спиной у него ритмично дышали незнакомцы. Чувствовал абсолютное одиночество, но и странную уверенность, как бы понимая, что одиночество – это ответ, которого ищут философы. Последним проснулся серый расширявшийся свет. В окно дверцы водителя заглядывало заинтересованное китайское лицо, разговаривало, расспрашивало. Алладад-хан настроил запнувшийся мозг на нужный язык. Смутно видел седан, стоявший на дороге. – Помощь нужна? – Далеко до Тонгката? – Почти девять миль. Я туда еду. – Не могли бы вы попросить в гараже, чтоб прислали… – Да-да. Краббе с женой бурчали, зевали, волосы растрепаны, веки слиплись, сами грязные, изможденные. Ну и денек будет, думал Краббе. Никогда ему вовремя не успеть, а сегодня встреча с губернатором, ленч с султаном, школьный День физкультурника. Позвонят на квартиру, Ибрагим скажет, туан еще не вернулся. У него нет оправданий. Глупо предполагать, что вообще удастся вовремя вернуться. В лучшем случае он вернется почти к концу Дня физкультурника. От Тонгката Куала-Ханту шесть часов пути. И починка машины. В самом лучшем случае вернется к середине Дня физкультурника. — 91 —
|