|
Как она ничего не почувствовала? Слишком доверяла? Или слишком любила? Их обоих. А они потом любили друг друга уже без нее. Она хотела умереть. Резала себе вены. Только почему‑то не поперек, а вдоль руки. Тушила об себя бычки. И ненавидела. Их обоих. Купалась в своей ненависти, как в ледяной купели после бани: сердце замирает, а ты думаешь: ну еще, еще чуть‑чуть. Она ее каждое утро встречала в школе. Она перестала ходить в школу. Ее отец (липовый, но она тогда этого не знала) все узнал или сам догадался. Она плакала у него на плече. Рыдала, всхлипывала, причмокивала, кашляла, шмыгала носом. А он держал ее за руку. Аккуратно, чтобы не задеть свежие раны. А потом он поехал к нему. К Ее Великой Первой Любви. Он хотел набить ему морду, он говорил с ним о ней, Марусе. Что отвечала Великая Первая Любовь? Папаша, я не люблю вашу дочку? Или: Отстаньте от меня с вашей Марусей? Это было унизительно. Когда Маруся узнала об этом, она кричала от беспомощности. От того, что ничего невозможно вернуть. – Как ты смел?! – Ее отец (не настоящий, поддельный) протягивал к ней руки, чтобы успокоить, но она захлебывалась в плаче, она кричала ему: – Как ты смел? Это унизительно! Почему ты меня не спросил? Я ненавижу тебя! В тот день закончилась жизнь. Чтобы началась другая, Марусе ничего не оставалось делать, как начать встречаться с его товарищем. Обниматься с ним и целовать в губы, когда на горизонте показывался Ее Великая Первая Любовь и ее подружка. Любимая. С первого класса. А потом нашелся ее папа. Мать увидела его фотографию в газете и узнала его. К тому моменту их отношения были накалены до предела. Их общение сводилось к тому, что Маруся, появившись дома поздно ночью, распахивала дверь в материну комнату и требовала ужин. С появлением папы все изменилось. Она приехала в школу на «Мерседесе». С водителем в галстуке. Она носила учебники в сумке Дольче Габана, а после зимних каникул всем недовольно рассказывала о том, как мало снега выпало в Куршавеле и какое плохое было катание. С Ее Великой Первой Любовью они встретились случайно, во дворе школы. Потом он рассказывал, что ждал ее. Они обменялись колкими шутками, потом острыми взглядами. Он спросил: – Где твой любимый? Она сказала: – Мой? Сидит дома, скучает по мне. А где твоя девушка? – Моя? У меня нет никакой девушки. – Нет? А как же эта коротконогая такса, с которой ты проводил все свое время? Он неопределенно усмехнулся. Она развернулась. – Подожди, – позвал он. – Чего делаешь после уроков? — 52 —
|