|
— Они как жуки-олени или жуки-носороги! — произнес Аояма. — У них не те условия обитания, что у черного леопарда, который находится на грани вымирания, или латимерии из прибрежных вод Мадагаскара. Эти рогатые жуки не станут праздно ползать по соседству, а предпочтут укрыться в корнях деревьев в какой-нибудь роще, разве не так? — Еще они в магазинах бывают! — Очень недешевые! — Ну а где же, интересно, водятся красотки из числа людей? — Толпятся в студиях музыкальных программ «Фудзи Тэрэби» или в темных барах в цоколе на Роппонги. «Там они и впрямь дорогие!» — чуть было не добавил Аояма, но вовремя остановился. Сигэ по характеру походил на Рёко и потому не лишен был некоторого целомудрия. Потом еще некоторое время они вдвоем смотрели женский марафон. Аояме показалось, что он смотрит на это состязание уже совсем иными глазами. Во времена, когда он наблюдал за тем, как бежал Абебе Бикила на Токийской олимпиаде, марафон служил символом чего-то. Он смотрел это состязание, сливаясь с атлетами, движимыми каждый своей внутренней мотивацией. Опять же тогда существовала национальная идея, и она проникала в сознание отдельной личности. По-видимому, это был не только экономический рост. Наверное, цель заключалась не в том, чтобы упрочить позиции иены в качестве международной валюты, не так ли? Теперь Аояма сознавал, что все это, вероятно, имело отношение к информации. Если даже не брать во внимание еду, одежду, лекарства… хотя нет, и для того, чтобы получить это, информация стоит дорого. Два-три года после войны непременно длился голод. Несмотря на это, японцы продолжали работать невероятными темпами. Не для того ли, чтобы сделать свою жизнь богаче? Тем не менее нигде нет роскоши и изобилия. Нет комфортного жилья; окрестные ландшафты, куда ни пойди, завалены мусором; переполненные поезда, в давке не выжили бы даже животные, и по сей день продолжают курсировать каждое утро. Японцы грезили не о жизни, а о вещах. Вещь — это, само собой, разновидность информации. В то время, как вещи наводнили нашу жизнь, информация напротив стала утекать мимо, и идея пропала. Посему большинство людей смогло с головой окунуться в общепринятое понятие счастья. Однако на свет появилось страшное одиночество. Когда в моменты плохого самочувствия оно атакует наш организм, происходят разные непонятные штуки. Появляется беспокойство. Быстро нейтрализовать его могут секс, убийство, насилие или что-то в этом роде. Когда-то давно Аояма смотрел телевизор с мыслью о том, что все спортсмены, участвующие в марафоне, бегут с одной и той же мотивацией. Сейчас же иначе. Что вполне естественно, каждым бегущим движет его собственный стимул. И то, что люди, рожденные в этой стране, действительно признают этот факт, — это, наверное, большое везение. Праздно размышляя об этом, Аояма смотрел на экран телевизора, когда Сигэ неожиданно спросил: «Отец, а что, если тебе снова жениться?» — 82 —
|