|
— Риэ-сан? — еще раз окликнул ее Аояма. Ответа не последовало. Принюхиваясь, он развернулся в сторону кухни. Может, что-то подгорело? Наверное, я собирался подогреть капустные роллы и включил плиту, когда ходил в туалет. В последнее время Аояма стал очень рассеянным, и нельзя сказать, что он никогда не оставлял включенным газ. Если немного передвинуться, то из гостиной видно газовую плиту на кухне. На плите ничего не стояло. Разумеется, и включена она тоже не была. Что же случилось? Аояма с помощью пульта сделал музыку потише. Звучала «Сицилийская вечерня» Верди. Он обратил внимание на одно существенное изменение. Гэнгу не лаял и ничем не выдавал своего присутствия. За исключением сна Гэнгу почти всегда лаял, а если не лаял, то без устали производил какой-либо шум. То его цепь со звоном терлась об основание будки, то он вилял хвостом, то чесал себя задней лапой или же просто бегал. Ничего подобного абсолютно не было слышно. Собираясь позвать собаку по имени, Аояма почувствовал что-то необычное в голосовых связках. Он пытался выдавить из себя хоть какой-то звук, но ничего не получилось. Осознав, что дело тут вовсе не в голосовых связках, а в проблеме с дыханием, он тут же испытал сильное беспокойство. Успокаивая себя, Аояма потянулся за чашкой с яблочным чаем. Сделав глоток, он страшно удивился. Чтобы добавить чаю питательных свойств, он определенно положил в него пару ложек сахара, однако тот был абсолютно безвкусным. Что-то с моим языком? Или кто-то тайком подменил чай на что-то другое? Может, это Сигэ вернулся пораньше и решил подшутить надо мной? Возможно, в районе лыжной базы поднялась метель, и, возвратившись, он украдкой пробрался в дом и разыгрывает меня. Неожиданно на мгновение в глазах у него потемнело и ему послышался странный звук. Звук этот настораживал и пугал. Будто где-то в доме находилась потайная дверь, о которой не знали даже живущие в нем люди, и она вдруг открылась и снова закрылась. В глазах опять потемнело. Казалось, словно упало напряжение в сети. Из темного угла гостиной с декоративным стеллажом, из-за складок занавесок раздался отчетливый голос. От удивления и ужаса Аояма начал терять сознание. — Ты больше не сможешь двигаться! Когда занавески зашевелились и оттуда появилась Асами Ямасаки, Аояма решил, что это галлюцинация. «Сколько лет, сколько зим», — попытался сказать он, но во рту все онемело, и он не смог вымолвить ни слова. Все его тело было парализовано. — Поспи немного. Скоро я тебя разбужу. Приблизившись, Асами с силой надавила большим и указательным пальцами левой руки на обе щеки Аоямы. На ее руках были надеты резиновые перчатки, какими пользуются хирурги. Рот Аоямы безвольно открылся, и спустя некоторое время слюна переполнила его и закапала через губу. Пальцы, вонзаясь в щеки, насильно открывали рот, но боли не чувствовалось. Силы покинули Аояму. Казалось, убери она свои пальцы, и он тотчас же рухнет на диван. Асами поднесла к лицу Аоямы инсулиновый одноразовый шприц. — 159 —
|