|
Когда Мириам ушла, я взяла тебя на руки и рассказала о твоем отце и как нас свели морские коньки. Ты глядела на меня круглыми глазами, словно понимала каждое слово из того, что я говорила. Я снова вернулась на восемь лет назад. Тогда я ехала на машине сквозь летний зной, направляясь в будущее. Маолтран с ирландского языка переводится как «каменистый холм». Я понимаю, почему эта небольшая деревня получила такое название. Она вся серая и находится на холмах. Широкая главная улица и обычный набор магазинов. Я проехала мимо одноэтажной школы с рисунками на окнах и высоких каменных ступеней, ведущих к католическому храму, обдала пылью покрытые лишайником надгробные камни и небольшую протестантскую церквушку. Ее древнее очарование было подпорчено отвратительного вида маслозаводом, выстроенным рядом. Потом снова начались поля. Буррен вырастал вокруг меня. Серые плоские дорожные камни, перемежающиеся дольменами и крепостями. Древние стены, неровные, словно края плохо связанного свитера, тянутся по холмам. Я въехала на территорию нового центра народных ремесел и принялась искать Стеклянный дом Мириам. Она переехала из небольшой мастерской в огромное помещение, выстроенное на заказ. У нее были планы расширить дело. Мы поговорили по телефону, и я была уверена, что к концу собеседования стану ее менеджером по маркетингу. Ее пальцы были унизаны кольцами, кельтские завитки и узелки, но я не увидела обручального кольца. Даже кольцо Кладда отсутствовало. У меня на пальцах ничего подобного не было. След от обручального кольца был лишним напоминанием о том, что я планировала начать новую жизнь. Я постоянно трогала это место, как трогают языком больной зуб, и проводила по нему пальцем, словно каким-то образом могла ус корить его исчезновение. Моя работа в отделе по связям с общественностью была загадкой для Мириам. Она прочла пресс-релиз, который я написала об увлажнителе, замедляющем старение, и спросила, как я могу писать с такой уверенностью, если понимаю, что все это пустышка. Она прикоснулась к своему лицу, на котором и уголках глаз и рта залегли небольшие морщинки. Она была права. То, что я написала, было беспочвенно, но я работала в сфере убеждения. Я использовала слова, чтобы распалить воображение, чтобы направить его в нужном русле: заставить желать осуществления мечты о вечной молодости. – Почему ты решила сменить род деятельности? – спросила она. – В Дублине ты держишь руку на пульсе. Зачем хоронить себя в деревне? Молчание – золото. Я уже усвоила этот урок. — 46 —
|