|
— Я помню, что ты говорил о Кевине и его молчании: мол, он не разговаривал так долго, потому что хотел делать это правильно. Ну, я тоже перфекционистка. И я плохо справляюсь и с НОК, и с материнством. На работе я постоянно беру выходные без предупреждения, и мы выбиваемся из графика, а Кевин просыпается, понятия не имея, кто останется с ним сегодня, его мать или какая-нибудь девчонка, которая непременно сбежит к концу недели. И так, наверное, будет до школы. Может, это даже полезно для НОК. Новый угол зрения, свежие идеи. Может, я слишком давлю на сотрудников. — Ты, — ужас в голосе, — деспотична? — НЕЕЕЕЕЕ? Не-не, нене не? — Кевин, прекрати! Хватит! Дай маме с папой поговорить... — НЕ-неее, НЕ-неее!.. Не не-НЕЕЕЕ!.. — Кевин, я не шучу, перестань выть, или мы уходим. — Не НЕ не, не не, не не, не-не не не НЕне! Не знаю, почему я пригрозила ему уходом, не имея никаких доказательств его желания остаться. Тогда я впервые столкнулась с тем, что станет впоследствии хронической головоломкой: как наказать мальчика с почти буддийским безразличием ко всему, чего его можно лишить. — Ева, ты просто делаешь еще хуже... — А как, по-твоему, заставить его заткнуться? — Не не НЕЕЕ не-не не-не не неееееенеееееее? Я его шлепнула. Не очень сильно. И он был счастлив. — Где ты этому научилась? — угрюмо спросил ты. Забавно: это было первым предложением из всего застольного разговора, не переведенное в не -не. Кевин зарыдал. На мой взгляд, поздновато. Его слезы меня не тронули. Я не стала его утешать. — Все смотрят на нас, потому что ты его ударила, — тихо сказал ты, поднимая нашего сына и устраивая его на своих коленях. Вопли перешли в визг. — Больше так не делай, Ева. Не здесь. Кажется, есть закон или что-то в этом роде. Или его собираются принять. Это считается плохим обращением. — Я шлепнула собственного ребенка, и меня за это арестуют? — Давай договоримся... Больше никакого насилия. Ни в коем случае. Ты поняла, Ева? Никогда. То есть я шлепну Кевина — ты ударишь меня. Я поняла. — Пожалуйста, уйдем отсюда, — холодно предложила я. Кевин постепенно расслабился до всхлипываний, но легко мог продолжать выступление еще добрых десять минут. Господи, его так хотелось пожалеть. Актеришка. Ты сделал знак официантке принести счет. — Не в такой обстановке я хотел сделать свое заявление, — сказал ты, вытирая Кевину нос салфеткой. — Но и у меня есть новости. Я купил нам дом. Я не поверила своим ушам. — Ты купил нам дом. Ты не нашел дом, который хотел бы мне показать, а совершил сделку! — Если бы я не поспешил, его увели бы у нас из-под носа. Кроме того, тебе было неинтересно. Я думал, ты обрадуешься, что все закончено. — 98 —
|