|
— Если среди этих людей есть хоть один, кто снова и снова воспринимает мир как нечто сказочное и загадочное… — Папашка глубоко вздохнул и продолжил свою мысль: — Ты видишь там тысячу человек, Ханс Томас. Я хочу сказать, что если хоть один из них воспринимает жизнь как сказочное приключение… я хочу сказать, что он или она должны чувствовать это каждый Божий день… — И что тогда? — спросил я, потому что он опять замолчал. — Тогда значит, что он или она являются джокером в карточной колоде. — Ты думаешь, что среди них есть такой джокер? Он погрустнел. — Нет! — сказал он. — Я в этом не уверен. Джокеров мало, и шанс на это бесконечно ничтожен. — А ты сам? — спросил я. — Ты каждый день воспринимаешь жизнь как приключение? — Yes, sir! Его ответ прозвучал так решительно, что я не посмел возразить. Папашка прибавил: — Каждое утро я просыпаюсь словно от взрыва. Словно получаю инъекцию жизни, словно я живая кукла в некоем приключении. Ибо кто мы на самом деле, Ханс Томас? Ты можешь ответить мне на этот вопрос? Мы слеплены из каменной пыли. Но что это значит? Откуда появился наш мир? — Не имею ни малейшего понятия, — ответил я и тут же почувствовал себя лишним, как Сократ. — Потом вечером у меня возникает такая мысль. Я человек только на этот раз, думаю я. И я никогда не вернусь сюда снова. — Трудная у тебя жизнь, — заметил я. — Да, трудная, но необычайно интересная. Мне не нужно посещать холодные замки, чтобы увидеть привидение. Я сам — привидение. — Чего ж ты так огорчился, когда твой сын увидел маленькое привидение у окна каюты? — спросил я. Не знаю, почему я это сказал, но мне почему-то показалось, что я должен напомнить ему то, что накануне вечером он сказал мне на пароходе. Он хрипло рассмеялся. — Тебе это не повредило, — только и сказал он. И наконец папашка рассказал мне, что древние греки начертали на стене большого храма в Дельфах: "Познай самого себя". — Но это легче сказать, чем сделать, — прибавил он, имея в виду себя. Мы пошли обратно к выходу. Папашка хотел зайти в музей, находящийся по соседству, чтобы взглянуть на знаменитый "пуп Земли", который стоял в святилище Аполлона. Я заикнулся, что мне не хочется туда идти, и всё кончилось тем, что он разрешил мне подождать его, сидя под тенистым деревом. Это означало, что в музее не было ничего обязательного для изучения. — Можешь посидеть здесь под земляничным деревом, — сказал он. — 95 —
|