|
— В море я привык к противоположному, — сказал он. — Там днями и часами можно было стоять на палубе, не видя на горизонте земли. Я попробовал представить себе, что чувствует человек, который не видит земли. — На море лучше, — сказал он, как будто прочитав мои мысли. — Без моря я всегда чувствую себя взаперти. Мы начали спускаться с горы. Тропинка виляла среди лиственных деревьев. И здесь тоже пахло мёдом. Один раз мы легли отдохнуть. Папашка закурил сигарету, а я вытащил свою лупу. Муравей полз по небольшой палочке, но он не пожелал останавливаться, поэтому я не сумел как следует его разглядеть. Тогда я стряхнул муравья на землю и стал рассматривать палочку. Под увеличительным стеклом она выглядела очень забавно, но ума мне это не прибавило. Неожиданно в листве послышался шорох. Папашка вздрогнул, словно испугался, что здесь, наверху, мы можем встретить кровожадных бандитов. Но это оказалась всего лишь невинная косуля. Она постояла, глядя нам в глаза, и снова скрылась в лесу. Я взглянул на папашку и понял, что они с косулей одинаково испугались друг друга. С тех пор я всегда думаю о папашке как о косуле, но сказать об этом вслух, естественно, не решаюсь. Хотя папашка и выпил за завтраком "viertel", он чувствовал себя весьма бодро. Мы побежали вниз по склону и остановились только тогда, когда обнаружили на полянке среди деревьев целую батарею белых камешков, лежащих рядком. Им наверняка было несколько сот лет, все они были гладкие, круглые и не больше кусочка сахара. Папашка остановился и почесал в затылке. — Как думаешь, они здесь выросли? — спросил я. Он отрицательно помотал головой. — Здесь пахнет христианской кровью, — сказал он. — Разве не странно украшать камнями поляну в лесу, так далеко от людей? Он ответил не сразу, но я понял, что он согласен со мной. Чего папашка терпеть не мог, так это когда он был не в силах объяснить то или другое явление. В таких случаях он напоминал мне Шерлока Холмса. — Это похоже на кладбище, — сказал он наконец. — Каждому камешку отмерено своё место в несколько квадратных сантиметров… Я думал, что он скажет, будто жители Дорфа похоронили здесь несколько маленьких лего-человечков, но даже для папашки это было бы чересчур. — Наверное, ребятишки похоронили здесь божьих коровок, — сказал он, не в силах найти лучшего объяснения. — Всё возможно. — Я как раз склонился над одним из камешков со своей лупой. — Но едва ли божьи коровки разродились тут этими камешками. — 13 —
|