Если я буду так делать слишком часто, они забудут про ужин. Это я узнал еще до того, как попал сюда. Бункер. Сначала Ана. Ночью, днем. Ее лицо. Затем мой брат. С потолка. Мне больше не требуется уснуть, чтобы увидеть его. Такого маленького. Такого маленького. У меня два брата. Один с именем, которое мне теперь без надобности. И один оставшийся без имени. Здесь он похоронен? – спрашивает Йон. Я чувствую на себе его взгляд. Копаюсь в кармане, ищу сигареты. Передо мной маленький неровный прямоугольник, засеянный травой. Много раз копали. Направо, пару метров вглубь. Как мне помнится. Ищу спички, Йон протягивает зажигалку. Глубоко затягиваюсь. Сначала сквозь брюки я ощущаю сырость, затем чувствую ствол дерева за спиной. Открываю глаза. Вокруг все зеленое, во рту – земляной привкус. Йон сидит рядом на корточках. – Ты… Ты упал. Медленно поднимаюсь на ноги. Йон протягивает мне руку, я не беру. Идем по дорожке к выходу, калитка захлопывается за нами с металлическим клацаньем. В автобусе мы оба молчим. На Центральном вокзале Йон смотрит на часы, говорит, что обидно будет вернуться раньше времени. Пьем кофе в привокзальном кафе. Люди перекусывают или читают газеты. Две пожилые женщины едят пирожные. – Я подойду к стойке? Йон смотрит на меня, затем кивает. Я спрашиваю девушку за барной стойкой, есть ли у них телефонный справочник. Новый справочник. Она вынимает кусок пирога из маленькой печки, висящей на стене, кладет возле пирога большую ложку сметаны, ставит на стойку. И только тогда поднимает глаза. Я повторяю вопрос. Порывшись под стойкой, она протягивает мне справочник. Этого года, и ни капли кетчупа на обложке. – Я верну. Сажусь рядом с Йоном, листаю. – А пирог аппетитно выглядит, – говорит он. – Хочешь кусочек? Ана. Не Анна. Ана. Фамилия иностранная. Такая не затеряется среди прочих. Я провожу пальцем по странице. – Я бы съел кусочек. Хочешь? Может, я неправильно помню фамилию. Одна буква, и всё. Я знаю, что это не так, но все же переворачиваю страницу. – Ты обязательно должен попробовать пирог. К тому времени, как Йон возвращается с двумя кусками пирога, я уже положил справочник. Я искал ее, ее маму, ее младшего брата Ивана. И не нашел никого. Никого с такой фамилией. Йон снова сидит напротив меня в поезде. Почесывает коленку. Уже не такой напряженный. Понимает, что я не сбегу. Некуда мне бежать. – Если хочешь поговорить… – И он наклоняется ко мне. Йона считают правильным. Йон правильный, говорят. Он из охранников-старослужащих. Йон не шмонает больше, чем необходимо, не терроризирует одного и того же беднягу только оттого, что не любит его. Йон следует правилам. Он не обращает их ни в твою пользу, ни против тебя. Йон говорит с тобой вежливо. — 3 —
|