Субмарина

Что действительно на улице нестабильно, так это качество. Товар никогда не бывает того же качества, как тот, который покупаешь на квартирах. Но уличные нарики подвели своих дилеров. Они превысили кредит, достали, слишком жалко выглядят, чтобы дилер захотел видеть их в своем подъезде. Они оказались на улице, у церкви, им некуда больше идти.

– Не берешь – не надо. Твои проблемы.

Делаю вид, что собираюсь уйти. Я акула, я волк.

– Эй, чувак, постой!

Когда я оборачиваюсь, он уже достал деньги из внутреннего кармана. Купюры мятые, и, когда он их протягивает, становится видно: то, что я принимал за татуировку на костяшках пальцев, – тоже ранки. Сую деньги в карман и протягиваю ему пакетик.

– Передай там всем, что есть хороший стаф.

Он на меня не смотрит, уже достал свое хозяйство, сел на корточки у стены, полускрытый за мусорным баком. Это правило улицы. Воткни канюлю в кратер, воткни иглу в шею как можно скорее. Если тебя возьмут с товаром, то все заберут. Если ты успел воткнуть иглу, тебе дадут закончить.

Я на улице. Долго на одном месте не стою, хожу туда-сюда. Снова мимо церкви, смотрю, может, удастся перехватить чей-то взгляд. Смотрю, может, слухи уже распространились. Сегодня продается товар высшего сорта. Пусть полиция принимает меня за джанки или заблудившегося туриста, лишь бы не догадались, что я продаю. Через полчаса мне снова удается сбыть дозу. Этот деньги приготовил заранее, вопросов не задает. Слыхал, товар-то хорош, говорит он и улыбается, демонстрируя полное отсутствие зубов во рту. Он меня старше максимум лет на пять. Я киваю. Отдаю пакетик и снова вперед. Думаю: вот так просто. В кармане четыре сотни. Вот так просто.

Следующий клюет через час. Но я ведь не единственный. Большинство покупает у своих дилеров. Про которых известно, что они не слишком сильно мухлюют. Не слишком сильно разбавляют.

Она подходит, когда я останавливаюсь у церкви и закуриваю.

– Кайф есть?

Я киваю.

– Как качество?

Предлагаю ей пройти со мной. Иду не оглядываясь. Я могу пойти куда угодно. Хоть до Роскиле, и она будет сзади. Двор с переполненными мусорными баками. Если кто из жильцов сейчас и смотрит в окно, то видит лишь самую обычную картину. Ничего нового. Я оборачиваюсь: у нее голодный вид, от небольшой прогулки и мысли о дозе она истекает слюной. Ей двадцать с небольшим. Высокие каблуки, черные чулки, слишком тонкие для такого холода. Короткая куртка до талии. Волосы жирные, а лицо под слоем косметики практически серое. Она похожа на садовую мебель, стоящую на улице и в солнце, и в дождь, и в снег.