|
Да, конечно, скучно, чего уж там… Когда без сердца и несерьёзно, то вроде как жизнь пуста. Но ведь гендерные взаимодействия необязательно должны быть смыслом и целью. Всего-то — чуток сдвинуть точку зрения, и окажется, что в мире полно важных вещей, по-настоящему важных, и рядом с ними вопрос «придёт или не придёт?» вообще не встает.
Человек, который никого не мог сделать счастливым
Я придумала его однажды ночью, этого человека.
Не знаю, почему он так наказан, может быть, всё началось с родителей. Они сошлись поздно, не по любви, а по нужде — знаете эту оскорбительную схему? — когда каждый уверен, что ничего хорошего впереди уже не ждёт, поэтому бери, что есть. Вы одиноки, я чертовски одинок, чего время терять. Оба хотели ребёнка, даже секс у них был, чтобы зачать, а уж потом для удовольствия. В конце концов, у них получилось, так что их он всё же осчастливил.
Но, похоже, при деловитом осеменении он недополучил некоей радостной искры, потому что с возрастом открылась странная маленькая ущербность. Влюблялся, и в него влюблялись, но стоило отношениям продлиться около полугода, как самая преданная женщина начинала тосковать. Объективно говоря, он был внимательным и заботливым, но любые внимание и заботу умудрялся перевести в русло долженствования. Женщины простодушны, им на всё достаточно нехитрого резона — «потому что я тебя люблю». Цветов принёс, потому что любит, колбаски купил, потому что любит, и спит с ней — потому что любит, а как же иначе? Но человек этот никогда не забывал уточнить: цветы принёс, потому что принято бабам на восьмое марта веники таскать; колбасы купил, потому что должен, вчера у тебя бутерброд съел; а спит — ну так Аня, которая нравится больше, не дала, но с кем-то же надо.
Пока ухаживал, дарил розы и водил в симпатичные ресторанчики, а переспав, покупал кустовые астры и назначал романтические ужины в «Му-му». Никакая сила не заставила бы его потратить на любовницу больше прожиточного минимума, и точно так же не приходило в голову в период ухаживания принести женщине простеньких нарциссов вместо парадного букета, как бы она их ни любила. Это не скупость, это целесообразность.
Женился по любви, но радости не прибавилось. Даже к морю вывозил семью не отдохнуть и развлечься, а исключительно, чтобы укреплять слабые дочкины лёгкие. Что бы ни делал для близких — всегда с мученической гримасой.
Но исполнял всё, что должен, и потому для него было внезапным ударом, когда женщины уходили, — сначала подруги, потом жена. Казалось, вокруг какие-то обезумевшие потаскушки, готовые разбить его и свою жизнь в погоне за призрачными вещами, вроде сладких слов, улыбок и этой проклятой радости, которая у всяких никчемных типов прорывается в каждом жесте, а ему не давалась никогда.
— 29 —
|