|
— Мне нужно закончить кое-какие записи по осмотрам. Вас не потревожит, если я присяду вот здесь и займусь ими? — Он указал на стул возле ее кровати.— Мне хотелось бы самому немного понаблюдать за вами. Люси отважилась выразить улыбкой свое недоумение. — Не то чтобы я не доверял стажерам,— пояснил Алекс,— хотя некоторые из них уже больше тридцати часов на ногах. Но так меня не будет мучить чувство, что я где-то что-то упустил. Впервые за этот час Люси внешне успокоилась и кивнула, не полагаясь на тон своего голоса. Алекс вгляделся в ее лицо и, увидев в нем то, что искал, улыбнулся в ответ. — И все же вы должны попытаться уснуть, Люси,— не позволяйте мне мешать вам в этом. Она, как послушная девочка, немедленно закрыла глаза и погрузилась в сон, который в мгновение ока опустился на нее — сначала населенный нарядными вельможами из той великолепной барки, а затем плавно перешедший в пронизанное холодом видение. Бедно одетый человек стоял на коленях перед креслом, на котором восседал некий богач в роскошной тяжелой красной мантии с парчовой отделкой. Человек, стоящий на коленях, на первый взгляд не внушал доверия; Люси разглядела, что он тщедушен и угрюм, а вся его одежда состоит из грубой шерстяной рубахи, вероятно раньше служившей монашеской рясой. Она понимала, что богач сейчас произнесет ему свой приговор, но коленопреклоненного человека это почему-то совершенно не заботило, и он не обращал на своего судию никакого внимания. Жмурясь на блеклый зимний дневной свет, он искоса поглядывал на мост, видный в узкие прорези окон помещения, в котором они оба находились, и вдруг она услышала его голос, обращенный к ней: «Это Понте Сант-Анджело, Луцина». Человек проник взглядом в самую ее душу, так же как ранее этим вечером. Она попыталась улыбкой приободрить его — это был тот самый человек с барки, монах. «На этом мосту,— бесстрастно пояснил он,— Беатриче Ченчи, двадцати пяти лет от роду, была обезглавлена за убийство собственного отца, совершенное ею после того, как он неоднократно ее изнасиловал. Ее старшему брату также выпустили кишки и четвертовали здесь же за год до ее казни. Его святейшество пожелал на их примере дать урок всем нечестивым семействам». Люси совершенно растерялась, не зная, что ответить на его слова, но затем увидела, что человек уже отвернулся от нее и от окна, снова обратив взор на богача в красном. Он заговорил голосом таким же звучным, что и этим вечером на реке: «Церковь осквернена, ваша светлость. Она утратила связь с истинным учением апостолов. Они убеждали людей проповедями и собственным благочестивым примером. А ныне те, кто не желает быть католиком, вынуждены претерпевать страдания. Теперь не любовь, а сила призвана приводить сомневающихся к "истине"». — 81 —
|