Там, где заканчивается радуга

Надеюсь, ты не сделаешь там ничего опрометчивого. Рози просто из кожи вон вылезала, чтобы устроить тебя на это место. Прошу тебя, держи себя в руках и не испорть дело, как раньше. Теперь перед тобой шанс начать жизнь заново. Твоему отцу уже шестьдесят; ты должен понимать, я не вечен и не смогу быть всегда рядом, чтобы подставить плечо!

Жаль, что ты не смог выбраться домой, чтобы побывать на вечере, который компания устроила по поводу моего ухода на пенсию. Приглашено было все наше семейство. Все старались угодить мне и выказать уважение – да, собственно говоря, и на протяжении всей моей службы ко мне хорошо относились. Стефани, Пьер и Жан-Луи приехали из Франции. Рози, Грег и малышка Кэти тоже, конечно, были. Вечер получился отличный. Я очень доволен. Я не сержусь на тебя, сынок, – просто мне так хотелось, чтобы ты тоже был рядом. Я, знаешь, разволновался. Вот был бы ты здесь – увидел бы, как твой старый отец прослезился.

Интересная штука жизнь. Сорок лет я работал на эту компанию, а свой первый день помню так, как будто это было вчера. Я только что окончил школу и кипел энергией. Хотелось поскорей начать зарабатывать, чтобы сделать предложение твоей матери и купить нам дом. В первую же неделю моей работы в конторе устроили торжественный вечер. Чествовали одного старика, который уходил на пенсию, но мне, честно сказать, было тогда не до того. Люди говорили речи, поднимали тосты, дарили подарки, вспоминали старые времена, а моя голова была занята совсем другим. Я злился, что меня заставляют сидеть на работе, сверхурочно, когда я всем сердцем рвусь побежать к твоей матери и сделать ей предложение. У старика, виновника торжества, который всю жизнь просидел в этой конторе, в глазах стояли слезы, он правда ужасно был расстроен, что приходится уходить, и никак не мог докончить свою речь. Я думал, он никогда уже не заткнется. Между тем в кармане у меня лежала коробочка с обручальным кольцом, я все время совал туда руку и трогал бархат обивки, чтобы убедиться, что оно никуда не пропало. Прямо не было сил дождаться, когда вся эта бодяга закончится.

Билли Роджерс его звали, вот как.

Он отвел меня в сторону, чтобы объяснить кое-какие тонкости насчет компании, поскольку я был там новый человек. Я вежливо кивал, но не слышал ни слова из того, что он мне говорил. А он никак не мог остановиться, толковал да толковал, словно вовсе не собирался домой. Я его поторапливал. Компания тогда для меня значила совсем мало.

Выйдя на пенсию, он каждую неделю приходил в офис. Слонялся вокруг наших столов, раздражая новых работников, да и старых тоже, раздавая советы, проверяя данные, которые никак его теперь не касались. Мы-то просто хотели делать нашу работу. А для него она была чем-то жизненно необходимым, как воздух. Тогда мы принялись уговаривать его найти себе какое-нибудь занятие, вроде хобби. Мы делали это из лучших побуждений, хотели ему помочь. Ну и конечно, хотели, чтобы он перестал нас дергать. И что же? Примерно через месяц он умер. У него случился сердечный приступ на площадке для игры в гольф. Он послушался нашего совета и пошел учиться играть в гольф. Это был его первый урок.