Рабы

Когда стемнело, Карла^призналась мне, что тоже восхищена лазерным лучом, поэтому мы сообщили всем, что возвращаемся в свой номер в «Асиенде», а сами поехали на арендованном седане «ультима» в северо-восточном направлении по 15-му шоссе, чтобы проверить, как далеко мы сможем уехать и все еще видеть лазерный луч пирамиды. Я слышал, пилоты 'говорили, что видят его от международного аэропорта Лос-Анджелеса. Интересно, видят ли его астронавты из космоса?

Ночь была хмурая. Мы ехали и ехали, и только миль сорок спустя поняли, что совершенно не следили за лучом, а он уже исчез. Мы остановились перекусить на ужин гамбургеров и поиграть в видеопокер, выиграли $2,25, так что «в этот вечер мы стали на чизбургер богаче».

Затем вернулись в машину, поехали назад в сторону Лас-Вегаса и где-то милях в двадцати от города смогли снова увидеть в небе луксоровский луч света. Мы притормозили у обочины шоссе и любовались на него. Это было очень волнующе и романтично.

Я чувствовал такую близость с Карлой.

Позже, уже в отеле, записывая свои впечатления на «ПауэрБуке», я почувствовал, что Карла наблюдает за мной, и немного смутился. Я сказал:

— Наверное, это как-то несерьезно — пытаться хранить резервные файлы своих личных воспоминаний.

Она возразила:

— Вовсе нет... ведь мы используем так много машин, неудивительно, что нам нужно хранить свою память в них, наряду со своим телом. Единственная вещь, которая отличает человеческих индивидов от всех других творений на Земле, — это способность экстернализировать субъективную память: вначале с помощью засечек на деревьях, затем через наскальные рисунки, потом в написанные слова, а теперь — в базы данных почти внеземного объема запоминания и поисковой силы.

Карла сказала, что по мере того как наша память самоумножается, похоже, логарифмически, нам кажется, что ход истории ускоряется, «разгоняется» до странным образом искаженного ритма и будет продолжать течь все быстрее и быстрее.

— Очень скоро все человеческое знание будет сплющено в маленькие комочки размером с карандашные сти-рашки, которые можно будет, как горошины, запускать в звезды.

Я спросил:

— А что потом, когда вся память нашего биологического вида станет такой же дешевой и легкодоступной, как галька на пляже?

Она ответила, что это не пугающий вопрос.

— Это вопрос, полный благоговейного трепета и уважения. И так как люди остаются людьми, они скорее всего, как мне представляется, используют новые гальки памяти, чтобы проложить новые тропинки.