Психоз

– Взять солому, на котолой только сто лезала свиня, но солому тёплую и цистую! – поднимал маленький «ангел» крохотный пальчик, собирая внимание слушателей. – Полозыть её на класную серстяную или фланелевую тляпку и пливязать на сею к зелёзке. Болезнь легко плоходит в тли дня! Пловелено!

Ирка знала молитвы утренние и молитвы на сон грядущий, молитвы благодарственные и ещё бог знает какие. Заговоров – без числа. Но за произнесение заговоров ради хвастовства перед матерью «ангел» как-то раз даже получил по пухлой попе непосредственно от причислившей её к ангельскому племени бабки.

– Молитвы – сколько угодно, хоть вслух, хоть про себя, хоть путая утренние с ночными. Заговоры – только по делу! – строго сказала она воспитаннице. – Молитвы – это воздух. Заговоры – молот и наковальня. Станет кузнец молотом в избе размахивать, а? То-то!

«Ангел» обиделся, но с бабкой спорить не стал. Зато весь вечер отрывался на матери, забравшись к той в постель и заставив выучить наизусть «со слов» одну из молитв на сон грядущий:

– «Господи, помилуй», – надо сказать двенадцать лаз, поняла?! Двенадцать! Завтра утлом, когда плоснёшься, не смей ничего делать, даже зубы чистить, пока мы утленнюю молитву с тобой не выучим, ладость моя! – строго сказала Ирка матери.

Бабка никогда не говорила Ирке: «горе моё», как это иногда принято у старых добрых крестьян. Только «радость моя». Даже когда грозилась отходить хворостиной.

Когда Ирке исполнилось пять, бабка разрешила ей ходить ногами не только по деревянному полу, но и наконец-то по грешной земле.

– Я что, уже не ангел? – насупилась «наездница», разжалованная в пешеходы.

– Уже нет. Ты уже человек. Но если хочешь – будешь дочерью фараона.

– А кто такой фалаон?

– Это такой царь, – пояснила бабка.

Ирка согласилась быть дочерью царя. Ещё неизвестно, что лучше – ангел или дочь царя.

– Тепель я дочь фалаона! – известила Ирка мать в очередной приезд. – Поняла?!

– Замечательно! Значит, теперь мы уже можем не молиться по утрам и вечерам. Дочь фараона не обязана произносить православные молитвы, – с облегчением воскликнула мать.

– Мама, ты что, дулочка? – удивлению Ирки не было предела. – Ты что, не помнишь, как начинается символ велы ? «Велую во единаго Бога Отца, Вседелзителя, Тволца небу и земли, видимым зе всем и невидимым», – завела она гнусавой скороговоркой, – единаго! И только потом пло Иисуса Хлиста.

– Мама, вы у неё в голове такую кашу развели! – попыталась выговорить бабке Иркина мать. – Не то чтобы я против, но ей же скоро в школу, в октябрята-пионеры, а вы со своим богом.