|
– У меня нет тапок, но у меня есть носки! Новые! Сейчас я на тебя их надену…] Он купил тапки для Сашки. Овечьи чуни. Махровые шлёпанцы. И какие-то легкомысленные глупости с бантиками. Для кухни. Для ванной. Для игривого настроения. Все два дня, приобретая, прибивая, развешивая, переставляя и обустраивая, он старался ни о чём не думать. – Феодор! Чем отличается пусть даже и некондиционный щенок, спасённый из лап нехороших хозяев или, например, подобранный на улице, от щенка, запланировано приобретенного из элитного помёта?.. Только не вздумай нести чушь о благородстве. Я уже слышу, как шуршат в эту сторону твои извилины. Ты основательно подпорчен человеческим. Благородство тут ни при чём. Я не благороден, если ты ещё, бородатая шельма, помнишь значение этого слова. Я – из купцов, не говоря уже про изрядно подпортивших мою кровушку пролетариев, крестьян и служащих. Старый эрдель ни о чём таком не думал. Его тревожили странные перемены. Хотя он был закалённым псом, пережившим с хозяином ни один переезд и ни одну «хозяйку» – чай, не какой-нибудь презренный кот… «Им, волосатым погремушкам, диван важнее человека!» Но если раньше хозяину хотелось лицезреть отпечаток чьей-то физии или фигуры, он запросто лепил эти их остановленные мгновения на стену кнопкой. Да и то, из-за какой-то непонятной «композиции»… Вот, например, года два тому на стене их очередного пристанища гордо реял какой-то совсем чужой бородатый дед за шахматной доской. Фёдору он был незнаком. Хозяин тогда в очередной раз ненадолго поселил его у своих родителей, а вернулся, пахнущий нездешним солнцем, не русским ветром и с этой фотографией… «Слава Анубису, без очередной человечьей суки!» Феодор не очень любил оставаться у Митиных родителей. Его «кормили», «гладили» и «выгуливали». А он любил, когда его потчевали, начёсывали и проветривали . – О чём задумался, бородатый?! Ты слушаешь меня или нет?.. Так вот, не о благородстве речь. Не индульгенция, а… «Глядите на него. Только-только Сашкин отпечаток любовно в рамочку вставлял и слюни на неё пускал… Ну, ладно, не слюни. У них, у людей, не принято слюни пускать. А зря – всё честнее…» – …а честность. Честность! Понимаешь? «Конечно, понимаю. Был бы ты честный, ты бы слюни пускал. И около неё был. А не как дурак сундуками всякими квартиру заваливал!» – Не смотри на меня как на идиота, Фёдор. Я просто хочу создать девушке комфорт и сделать ей приятное. Я даже платье купил. Как думаешь, не обидится? Она, полагаю, привыкла, что мужчины ей платья дарят. Но именно поэтому может и обидеться. Люди очень глупые, да? — 158 —
|