Похищение

Я закрываю глаза и вспоминаю всех людей, которыми мне довелось побывать. Я был мальчишкой, влюбившимся в израненную женщину тысячу лет назад. Я был отцом, держащим свою дочь на руках и знающим, что ничто на свете не сможет нас разлучить. Я был мужчиной, готовым отдать последнее, чтобы побыть со своей девочкой еще хоть миг. Был беглецом. Был обманщиком. Был предателем и преступником. Возможно, моя привычка — та, которая всякий раз тычется в морду, стоит выйти на улицу, — это привычка возрождаться. Возможно, я пойду на все, лишь бы очистить протокол и начать жить сначала.

— Можешь называть меня Эндрю, — говорю я.

ЭРИК

Офис юридической фирмы «Хэмилтон, Хэмилтон и Хэмилтон-Торп» расположен в центре Феникса, в зеркальном здании, которое до смерти пугает меня, когда я, приближаясь, вижу шагающее навстречу собственное отражение. Крис — второй Хэмилтон из названия — учился вместе со мною на юридическом в Вермонте, зная, что для него уже нагрето местечко в папиной фирме (папа — это первый Хэмилтон из названия). Новым партнером (с дефисом в фамилии) стала младшая сестра Криса, недавняя выпускница юридического факультета в Гарварде.

Для того чтобы провести слушания дела pro hac vice в другом штате, вам нужен кто-то из местных адвокатов. Похожее, в общем-то, правило действует и у «Анонимных алкоголиков»: старший, более опытный человек наставляет тебя, чтобы ты не опозорился при товарищах. Крис — бывший ныряльщик с лицом мальчика-хориста, выклянчить у преподавателей отсрочку ему никогда не составляло особого труда. Когда я позвонил ему и попросил стать моим консультантом, он согласился без колебаний.

— Я должен рассказать тебе об этом деле… — начал я.

— Да какая разница? Будет повод пропустить с тобой по пивку.

Я не стал говорить, что больше не пью.

Вчера, когда я сломя голову влетел в его офис, он был в суде. Мне потребовалось связаться с адвокатской коллегией Нью-Гэмпшира, и его сестра Серена любезно предоставила мне в пользование конференц-зал — бескрайнее приволье деревянных панелей, типичных для юристов архивных шкафчиков и кожаных кресел, усыпанных желтыми медными заклепками.

Сегодня утром, когда я открываю дверь собственным ключом, в офисе никого нет. С другой стороны, на часах всего без четверти семь. После вчерашней промашки с несуществующей справкой я намерен хорошенько пройтись по аризонскому судопроизводству, пока в тюрьме не начались часы для свиданий.

Несколько минут спустя я понимаю, что слепо таращусь в размытую типографскую краску, призванную складываться в абзацы юридической зауми, и вижу лишь одно: мужчину, которого держит за руку маленькая девочка.