Похищение

— Люди сами меня находят. Хотят испариться — пожалуйста. У меня своя машинка для ламинирования, свой печатный станок, фотостудия, а уж набивных досок больше, чем в Казначействе.

— Когда вы познакомились с обвиняемым?

— Очень давно. Двадцать восемь лет назад, если быть точным. Тогда у меня бизнес еще не был так хорошо отлажен. Я прятался от полиции, работал на чердаке одного притона в Гарлеме. Ну и вот однажды пришел этот парень, спросил меня…

— Вы сами заметили, что с тех пор прошло немало времени. Откуда у вас уверенность, что это был именно он?

— Потому что с ним был девочка. Мои клиенты редко приводят детей.

— В котором часу это происходило?

— Ну, заполночь уже. Я только после полуночи и открывался.

— Как он к вам попал?

— Ну как… Поднялся по лестнице и спросил, где я.

— И что в это время происходило на лестнице? — спрашивает Эмма.

— Это же притон… Как вы думаете, что там происходило? Кто-то ширяется, кто-то курит, кто-то дерется. Весь набор.

— Значит, он привел в это место свою дочь… И как развивались события дальше?

— Сказал, что ему нужно стать другим человеком.

— Вы не спросили зачем?

— Я уважаю личную жизнь своих клиентов. Но у него с собой был вполне нормальный комплект документов. Нормальный тридцатилетний папаша с четырехлетней дочкой. Я сделал ему номера социального страхования, и свидетельства о рождении, и даже водительские права.

— Какая у вас была такса за эти услуги?

— Полторы тысячи. Ему я сделал скидку и за ребенка взял только тысячу.

— Сколько вам понадобилось времени?

— Где-то с час.

— Как он заплатил?

— Наличкой.

— А девочка вам чем-нибудь запомнилась?

— Она плакала. Ну, думаю, поздно уже и все такое…

— И что в этой связи предпринял ее отец?

Грингейт ухмыляется.

— О, это было прикольно! Он стал показывать фокусы. Вытаскивал у нее из уха монетку и все такое.

— А девочка что-нибудь говорила?

Он на секунду задумывается.

— После того как мы все подписали и он мне отбашлял, он сказал девочке, что они играют в такую игру. И теперь у всех новые имена. Сказал, что ее теперь будут звать Делия. А она спросила, когда они позвонят маме.

Пока Эмма держит очередную драматическую паузу, я пытаюсь представить себе ту девочку. Ту девочку, которой я некогда была и которую не успела узнать. Я примеряю слова, брошенные Рубио, на собственном языке. Но сейчас я запросто могла бы стать членом суда присяжных: я ничего не помню, и все, что он говорит, звучит впервые.