Обещание

Анна-Мари поджала губы.

— Он утверждает, что это было двойное самоубийство, которое сорвалось до того, как настал его черед.

— Что ж, это свидетельствует лишь о том, что он довольно умен и на ходу придумал себе алиби. Отличное объяснение, только он забыл об уликах.

— А твое мнение об обвинении в сексуальном насилии?

Барри перелистала заметки детектива.

— Сомневаюсь. Во-первых, она беременна, значит, они раньше уже занимались сексом. А если они занимались сексом незадолго до этого, тяжело будет доказать попытку изнасилования. Однако мы можем использовать улики, свидетельствующие о том, что потерпевшая оказывала сопротивление. — Она оторвала взгляд от документов. — Мне необходимо, чтобы ты еще раз его допросила.

— Держу пари, он наймет адвоката.

— Посмотрим, что удастся узнать, — убеждала Барри. — Если он не захочет говорить, расспроси родных и соседей. Не стоит делать поспешных выводов. Нужно выяснить, знал ли он о том, что девушка беременна. И все об отношениях между ними, в частности, случались ли у них ссоры. А также была ли Эмили склонна к самоубийству.

Анна-Мари, бегло делающая пометки в своем блокноте, подняла глаза.

— Пока я буду упираться рогом, чем займешься ты?

Барри усмехнулась.

— Представлю это дело расширенной коллегии присяжных.

Как только Мэлани открыла, Гас просунула в дверь банку консервированных маслин без косточки.

— Ветки у меня не нашлось, — сказала она, когда Мэлани попыталась захлопнуть дверь перед носом подруги.

Гас решительно протиснула в узкую щель сначала плечи, потом все остальное и оказалась в кухне напротив Мэлани.

— Пожалуйста, — прошептала она. — Я знаю, тебе больно. Мне тоже. Но еще больнее мне оттого, что мы не можем горевать вместе.

Мэлани так крепко обхватила себя руками, что Гас показалось: она вот-вот себя раздавит.

— Мне нечего тебе сказать, — сухо ответила она.

— Мэл, господи, мне так жаль! — воскликнула Гас. В ее глазах стояли слезы. — Жаль, что все так произошло. Жаль, что тебе так плохо. Жаль, что я не могу подобрать нужных слов.

— Лучше будет, — сказала Мэлани, — если ты уйдешь.

— Мэл… — Гас протянула к подруге руку.

Мэлани вздрогнула.

— Не трогай меня, — произнесла она дрожащим голосом.

Гас в ужасе отпрянула.

— Извини… зайду завтра.

— Я не хочу, чтобы ты приходила завтра. Я не хочу, чтобы ты вообще приходила. — Мэлани глубоко вздохнула. — Твой сын, — чеканя каждое слово, произнесла она, — убил мою дочь.

Гас почувствовала, как что-то маленькое и горячее кольнуло ее под ребрами, вспыхнуло, раздулось, разлилось по всему телу.