Обещание

— Нет. С ним не беседовали.

— Но разве не с ним Эмили больше всего проводила времени в последние недели?

— Да.

— Следовательно, он мог бы подтвердить, демонстрировала ли Эмили только что перечисленные нами признаки? Он, скорее всего, видел больше остальных.

— Согласен.

— Однако вы не побеседовали с ним, хотя он явно стал бы самым лучшим источником информации.

— Мы пытались выносить суждения без вмешательства Криса, чтобы оставаться совершенно непредвзятыми.

— Вопрос был в другом, доктор. Вопрос звучал так: «Вы беседовали с Крисом Хартом?»

— Нет, не беседовал.

— Вы не беседовали с Крисом Хартом. Он жив и может говорить, тем не менее вы даже не стали с ним разговаривать, хотя он оставался главным свидетелем поведения Эмили перед смертью. Частичкой самой Эмили, как вы выразились. — Барри буквально пронзила свидетеля взглядом. — А Эмили ведь уже не спросишь, верно?

Ким Кенли для дачи свидетельских показаний явилась в суд в платье «варенка» без воротника и с рукавами колоколом в сотне следов от детских рук.

— Не очень-то подходящий наряд, — сказала она приставу, который провел ее к месту для дачи показаний. — Это малыши в садике вымазали.

Джордан перечислил ее дипломы, а потом спросил, откуда мисс Кенли знает Эмили Голд.

— Я преподавала у нее живопись в старших классах, — ответила она. — Эмили была невероятно талантлива. Вы должны понять, что как учитель, преподающий спецпредмет, за день я вижу до пятисот учеников. Б?льшая часть заходит в класс и оставляет после себя беспорядок. По пальцам руки можно пересчитать тех, кто действительно умеет рисовать и искренне интересуется предметом. Может быть, у одного-двоих даже есть талант. Но Эмили была ярчайшим бриллиантом. Такие встречаются раз в десять лет: ученик, который не только любит живопись, но и знает, как применить свои способности самым лучшим образом.

— Похоже, она была уникальной.

— Талантливой, — подтвердила Кис. — И прилежной. Она все свободное время проводила в изостудии. У нее был даже собственный мольберт в уголке.

Джордан взял полотна, которые внес в зал суда пристав, когда вводил мисс Кенли.

— У меня есть несколько картин, которые я хотел бы приобщить в качестве улик, — сказал адвокат. Он подождал, пока их посмотрит Барри, и обратился к свидетельнице: — Вы не могли бы их прокомментировать?

— Разумеется. Мальчика с леденцом на палочке она написала в девятом классе. В десятом — мать и дитя. Как вы видите, работа более зрелая, особенно относительно лица. Больше правдоподобия. И образы более объемные. Третья работа… Ну, понятно, что это портрет Криса.