|
Беременность женщин принизила роль мужчин, и после первого всплеска мужской гордости они довольно быстро осознали свою скромную роль, которую природа отвела им в драме воспроизводства, и, спровоцировав непонятный им взрыв, смущенно отступили в тень. И пока их жены величественно страдали в своих спальнях, Левти и Зизмо слушали в зале музыку или отправлялись в кофейню в греческий квартал, где они никого не могли оскорбить своим запахом. Они играли в трик-трак и говорили о политике, и никто не упоминал женщин, так как в кофейне все были холостяками – вне зависимости от возраста и количества произведенных на свет детей, общество которых теперь предпочитали жены. Темы разговоров всегда были одними и теми же: они обсуждали турок и их жестокость, Венизелоса и допущенные им ошибки, возвращение царя Константина и оставшееся неотомщенным сожжение Смирны. – И кого-нибудь это волнует? Никого! – Это похоже на то, что Беренжер сказал Клемансо: «Мир принадлежит тому, кому принадлежит нефть». – Чертовы турки! Убийцы и насильники! – Сначала они обесчестили Агию Софию, а теперь уничтожили Смирну! – Хватит скулить, – вмешивался Зизмо. – В этой войне виноваты греки. – Что?! – Кто куда вторгся? – вопрошал Зизмо. – Турки. В 1453 году. – Греки и своей-то страной управлять не могут. Зачем им еще другая? Здесь все вскакивали, опрокидывая стулья. – Да кто ты такой, Зизмо? Несчастный понтиец! Турецкий прихлебатель! – Я люблю правду! – кричал Зизмо. – Нет никаких доказательств того, что Смирна была подожжена турками. Это сделали греки, чтобы потом взвалить всю вину на турок. Тут вмешивался Левти, чтобы предотвратить драку. После чего Зизмо уже держал свои политические взгляды при себе. Он мрачно пил кофе и читал разномастные журналы и брошюры, посвященные космическим путешествиям и древним цивилизациям. Потом он жевал лимонные корки и советовал то же Левти. Их теперь связывал дух товарищества мужчин, оказавшихся на задворках возникновения новой жизни, и как будущих отцов их больше всего интересовали деньги. Дед никогда не говорил Джимми, из-за чего его уволили, но, похоже, Зизмо прекрасно понимал, с чем это могло быть связано. Поэтому через несколько недель он решил возместить убытки. – Делай вид, что мы просто едем прокатиться. – О'кей. – А если нас остановят, ничего не говори. – О'кей. – Эта работа лучше, чем на заводе, можешь мне поверить. Пять долларов в день – это ничто. А здесь ты до отвала сможешь есть свой чеснок. — 82 —
|