|
– А куда же ты поедешь? – спросила мать. – Сначала в Мексику, – ответил я. – В Мексику! – она восторженно рассмеялась, а затем опустила взгляд, уставившись куда-то в колени, и покачала головой. В доме рядом соседи открыли все окна и громко включили телевизор. Послышалась музыка, которой начиналась программа вечерних новостей. – Береги себя, ладно? – сказала мать. – Конечно. Отец кашлянул и, глядя в ночную темноту сада, протянул: – Знаешь, мы ведь волнуемся за тебя… – Я очень люблю вас обоих, – сказал я. По возвращении в Голландию все закрутилось. Оставалось меньше недели до моего отъезда, и вдруг обнаружилось, что нужно переделать тысячу дел. К счастью, моя жизнь была устроена так, что не слишком уж много набралось людей, с которыми следовало попрощаться. В среду я позвонил по телефону Изабель в Осло, поделился своими планами. Она сказала, что возвращается не раньше чем на второй неделе сентября, и это означало, что мы разминемся всего на несколько дней. Меня будет ждать моя комната, когда я надумаю вернуться. Я стал было благодарить ее за доброту, но она, как всегда, отмахнулась. – Любой сделал бы то же самое, – нетерпеливо заявила она. Впервые она, пусть и невольно, упомянула тот факт, что я попал в беду. В одну из моих многочисленных поездок в Амстердам я встретился со Стефаном Элмерсом. Он был очень оживлен в тот день, потому что переезжал в дом по улице Принсенграхт, который подыскал для него отец, торговец недвижимостью. Стефан собирался сдавать половину дома, а во второй половине жить сам. Эта новость напомнила мне последний разговор с Бриджит, и я, не подумав, спросил: – А Бриджит нашла кого-нибудь в свою квартиру? Стефан отвел глаза и провел рукой по своим вьющимся темно-каштановым волосам: – Жан-Клод поселился с ней. Жан-Клод был танцовщиком нашей труппы, да еще и французом из Парижа. Все устраивалось как нельзя лучше. Я не мог понять, почему Стефан чувствует себя неловко. Потом вдруг понял. – А, ясно, – протянул я. Я уставился в окно кафе, глядя, как какая-то женщина запирает на замок свой велосипед, привязанный цепью к фонарному столбу, но перед моими глазами стоял образ Жан-Клода: неизменное кожаное пальто, черные волосы, зачесанные так, чтобы оттенялись тонкие черты лица. Вспомнилось, как у него из кармана высыпалась мелочь и покатилась по всему полу, когда он делал double tour en Pair [13] в репетиционном зале студии… – Наверное, мне не стоило тебе говорить об этом, – сказал Стефан. — 84 —
|