|
Дверь в студию тату была наполовину открыта, изнутри доносилась громкая ритмичная музыка. Окно с затененным стеклом не позволяло заглянуть в салон. С минуту я поколебался, стараясь оценить, что за место я выбрал, затем вошел внутрь. За конторкой сидел мужчина в черной кожаной жилетке и читал газету. Он наклонялся над ней, положил обнаженные руки по обоим ее краям, будто охранял ее. Видна была только его макушка с блеклыми волнистыми волосами, завитки которых напоминал рисунок на ракушке улитки. Вряд ли из-за грома музыки он слышал, как я вошел, – очевидно, просто почувствовал мое присутствие, потому что поднял голову, взглянул на меня и приглушил звук. Я объяснил, что у меня татуировка, от которой мне хотелось бы избавиться. Он спросил, в каком месте. Я указал через одежду. Отодвинув газету в сторону, он откинулся на стуле. Раньше от татуировки не удавалось избавиться годами, сказал мне он, если не применить скальпель. Необходимо было буквально снять три или четыре слоя кожи. Да, сказал он, увидев выражение моего лица, это был единственный способ. Он потянулся за сигаретами, закурил и протянул мне пачку. Я покачал головой. Удаление татуировки, продолжал он, означало хирургическое вмешательство. Потом, в семидесятых годах, стали применять кислоту. Но применение кислоты было болезненным и до конца не сводило татуировку. – Сейчас есть лазеры – ну и стало гораздо легче… – Лазеры? – спросил я, – а как это действует? – Лазер разрушает клетки, которые составляют тату, и чернила растворяются. Конечно, остается шрам, – он замолчал, передернув плечами. – Можно это сделать сегодня? Он положил сигарету в пепельницу. – Покажите татуировку. Я расстегнул брюки и немного приспустил их, чтобы он мог видеть. – Вы хотите удалить это? Я кивнул. – Неудивительно, – он вскинул на меня глаза. – Вы сами это сделали? – Нет, не сам. Он откинулся на стуле, все еще глядя на меня. – О'кей, понимаю. На его лице появилась легкая усмешка, а я подумал: что это, интересно, ему понятно? Позже, когда он уже работал над моей татуировкой, я вдруг почувствовал, как содрогнулась комната. Не глядя на меня, он пояснил, что это метро, под зданием проехал поезд. Он продолжал что-то говорить, но я его не слушал. Вспомнился тот день, когда меня выпустили подышать свежим воздухом и я услышал вдали шум проходящего поезда, стук колес, замедляющих движение, как будто состав подходил к станции. А еще звон церковных колоколов… Железнодорожная станция, церковь – это были координаты, по которым, возможно, только возможно, я найду тот дом, где меня держали в заточении. — 77 —
|