|
– Ты тут кричал. – В ее голосе звучала жесткость. Он повернул голову так, чтобы правая щека лежала на подушке, а взгляд был направлен вровень с полом. Тем не менее от заметил что-то в ее левой руке. Что-то вроде жгута плеток с пряжками на концах. Он нервно сглотнул. – Ты огорчил мою подругу, – сказала женщина. Она пересекла комнату по диагонали, пока снова не оказалась в поле его зрения. Вернее, перед его глазами был носок ее сапога – начищенная до блеска качественная кожа, а также острый высокий каблук. Ее голос посуровел: – Ты огорчил мою подругу. – Я просто задал вопрос, – сказал он. – А она не захотела отвечать. – И поэтому ты начал вопить… Вдруг терпение его кончилось. С самого начала у него было такое чувство, что, встреть он эту женщину при обычных жизненных обстоятельствах, на равных, она бы ему не понравилась. Эта ее резкость, спесь, манера унижать… – Да, я начал кричать, ну и что? – огрызнулся он. Она отступила назад, оперлась о стену, заложив руки за спину. Казалось, она изучает его. У нее были тонкие руки, тяжелая грудь – что еще он видел тогда? Бледная полоска незагорелой кожи по линии бикини, вспомнил он, и маленький шрам в форме монеты на левом бедре. Во всем остальном ее тело было безупречно, тело, о котором могут мечтать некоторые мужчины. Он решил, что она на год или два моложе его. Ей лет двадцать семь – двадцать восемь. Пока он мысленно представлял ее, она отошла от стены и прошла мимо него к двери. Уходит, что ли? Послышалось какое-то слабое металлическое звяканье. Прежде чем он успел посмотреть через плечо, она появилась справа от него. Интересно, что это она держит в руке? Теперь он понял. Спереди к ее кожаным шортам был пристегнут искусственный член, с удивительной точностью воспроизводящий все натуральное мужское хозяйство в деталях – мошонку с выпуклыми венами и прочим… – Знаешь, мне всегда хотелось попробовать, каково это, – медленно произнесла женщина. Она откинулась назад, потом подалась всем телом к нему, потом снова изогнулась назад… В ее движениях сквозило жуткое бесстыдство. – Приятные ощущения, – сказала она. И улыбнулась одними губами, в глазах застыл холод. Его голова покоилась на подушке, во рту он ощущал ужасную горечь. Как хотелось забыться сном! – Наше терпение небезгранично, – продолжала она, – мы, конечно, входим в твое положение, но до определенного предела… как бы это сказать – пока ты не вынуждаешь нас тебя наказывать. – Я не буду больше кричать. – пробормотал он, – я обещаю. — 23 —
|