|
– Да уж, загадка из загадок. А помнишь, как команда думала, что Лайгонор поможет отбиться от бандитов? Какое там! Сейчас бы хладные трупы мореходов лежали у частокола, и никто – понимаешь, никто бы не открыл ворота, если бы умоляли открыть!.. Ну да ладно. Нужно скорее отдыхать, набираться энергии. Потому что завтра, вероятно, будет очень нелегкий день… Вскоре группа командора Нолта уже спала сном безумно усталых людей. Один лишь оснеец не мог ночью сомкнуть воспаленных, страдающих глаз. Болело плечо, но что эта боль по сравнению с раной огромной потери! Он ни на секунду не переставал думать об образе несчастной Гнариссы. Как могло получиться, что не усмотрел, не спас дорогого человека, не предупредил коварного нападения гарпии! Тягучие мысли и чувства целиком завладели душою помощника капитана. И ему становилось все тяжелее и тяжелей, и выхода из гнетущего состояния, увы, не предвиделось. Стейт покрылся весь потом – настолько сильны были муки совести, горе. И тогда страдалец решил, несмотря на строгий запрет, выйти за пределы сарая на воздух. «Нужно подышать горным ветром, взглянуть на останки безвременно погибшей. Поразмышлять философски и, глядишь, настроение немного улучшится, станет спокойнее…». Бедняга осторожно выскользнул из убежища и направился к месту, где лежала Гнарисса. Стояла глубокая ночь, магический свет полнолунья окутал деревню. Чел прокрался к небольшому возвышению в углу у самого частокола. Там, накрытое шкурами животных, покоилось тело неживой амазонки. Он открыл бледное, с печатью смерти страшное лицо. Казалось, будто женщина скривилась в гримасе боли, но и облегчения. Стейт представил на мгновенье что лицо это когда-то улыбалось, обрамленное длинными, светлыми волосами. И ему стало так невыразимо нежно и печально, что слезы умиления градом потекли по загрубелым щекам… Так наедине с телом возлюбленной мореход простоял около часа. Но затем, изрядно замерзнув, наконец, направился обратно. В окнах жилищ теплился, кое-где отсвет жировых допотопных коптилок. Любопытство взяло верх и оснеец заглянул в одно из окошек. И то, что там увидел, повергло в еще большее недоумение. Мать с малолетними детьми до сих пор не спала. Они что-то ели за грубым деревенским столом. Приглядевшись к отпрыскам, помощник командора осознал их… ненормальность. Бессмысленные взгляды, хаотичные, беспорядочные движения. Отчего в Лайгоноре столько «душевно обиженных» людей? Тилл, его сестра Ролезия, теперь вот эти детишки-горемыки, боже… Он был уже уверен: помешательство – массовое явление в общинном поселении. Но почему? — 153 —
|