Седой

— Слушаю — «Бастион», — тотчас отозвался дежурный.

— Потеряли вешки.

— Завьялов, слушай внимательно: только не двигайтесь с места. Из машины не выходить! Экономьте солярку. Прогноз плохой. Каждые два часа на связь. Главное — без паники. Как понял?

— Понял: главное — без паники, — Александр отключил рацию. — Плохой прогноз… Дня три просидим. Как у тебя с куревом?

— Да вон, на худой конец, — Иванов кивнул через плечо на посылки. — Не пропадем. Давай спать.

— Давай. Хоть отоспимся на неделю вперед. Времени навалом…

За окном ровно гудел ветер, гнал крупные хлопья…

…Олежка, до глаз укутанный платком, ехал на санках по улице, держа на коленях большой тяжелый сверток. Санки везли вдвоем мать и мужчина в лохматой шапке, в тулупе с поднятым воротником. Белка бежала рядом.

— А что там, мам? Ну, что? Ну, скажи!

— Угадай! — весело крикнул мужчина. — Угадаешь — твое!

— Кукла! — крикнула Белка.

— Лучше!

— Самосвал! — крикнул Олежка.

— Лучше!

— Докторский набор!

— Конструктор!

Вдруг сверток в руках Олежки громко заиграл. Тот, испугался, отдернул руки — и уронил в снег. Мужчина и мать засмеялись. Мать снова поставила сверток ему на колени, мужчина ждал, глядя назад в узкую щель между лохматой шапкой и воротником…

Дома мужчина разворачивал сверток на столе. Олежка и Белка прыгали у него за спиной.

— Это — время! — мужчина торжественно поднял над головой большие часы.

Олежка и Белка завопили «ура!», мать указывала, куда поставить, мужчина пристроил часы на серванте, стал переводить стрелки. Олежка уже не смотрел на часы, он заходил сбоку, пытаясь увидеть лицо, но тот все время оказывался спиной к нему. Олежка дергал его за рукав, часы трезвонили, Белка визжала от счастья, прерывисто гудел зуммер…

…Александр шевельнулся, медленно потянулся к рации:

— Слушаю — «Ласточка»…

— «Ласточка», живы?

— Живы…

— Как только кончится — из поселка пойдут вертолеты! Только не выходите из машины!

— Понял…

— Все будет в порядке, ребята! Держитесь, недолго осталось!

Александр откинулся на спинку.

— Сколько времени?

Иванов медленно поднес к самым главам часы.

— Полпервого.

— Дня или ночи?

— Ночи.

Александр вытащил из коробка спичку и вставил в щель на приборной доске рядом с пятью другими. От второй прикурил — огонь выхватил из темноты заросшие щетиной скулы, красные воспаленные глаза.

— На двоих? — предложил он.