|
— Еще не такое бывает, — сказал Жбанков, — давайте выпьем! — Баня готова, — сказала Эви. — Это что же, раздеваться? — встревоженно спросил Жбанков, поправляя галстук. — Естественно, — сказала Белла. — Ногу, — говорю, — можешь отстегнуть. — Какую ногу? — Деревянную. — Что? — закричал Жбанков. Потом он нагнулся и высоко задрал обе штанины. Его могучие голубоватые икры были стянуты пестрыми немодными резинками. — Я в футбол до сих пор играю, — не унимался Жбанков. — У нас там пустырь… Малолетки тренируются… Выйдешь, бывало, с похмелюги… — Баня готова, — сказала Эви. Мы оказались в предбаннике. На стенах висели экзотические плакаты. Девушки исчезли за ширмой. — Ну, Серж, понеслась душа в рай! — бормотал Жбанков. Он разделся быстро, по-солдатски. Остался в просторных сатиновых трусах. На груди его синела пороховая татуировка. Бутылка с рюмкой, женский профиль и червовый туз. А посредине — надпись славянской вязью: «Вот что меня сгубило!» — Пошли, — говорю. В тесной, стилизованной под избу коробке было нестерпимо жарко. Термометр показывал девяносто градусов. Раскаленные доски пришлось окатить холодной водой. На девушках были яркие современные купальники, по две узеньких волнующих тряпицы. — Правила знаете? — улыбнулась Белла. — Металлические вещи нужно снять. Может быть ожог… — Какие вещи? — спросил Жбанков. — Шпильки, заколки, булавки… — А зубы? — спросил Жбанков. — Зубы можно оставить, — улыбнулась Белла и добавила: — Расскажите еще что-нибудь. — Это — в момент. Я расскажу, как один свадьбу в дерьме утопил… Девушки испуганно притихли. — Дружок мой на ассенизационном грузовике работал. Выгребал это самое дело. И была у него подруга, шибко грамотная. «Запах, — говорит, — от тебя нехороший». А он-то что может поделать? «Зато, — говорит, — платят нормально». — «Шел бы в такси», — она ему говорит. «А какие там заработки? С воробьиный пуп?»… Год проходит. Нашла она себе друга. Без запаха. А моему дружку говорит: «Все. Разлюбила. Кранты…» Он, конечно, переживает. А у тех — свадьба. Наняли общественную столовую, пьют, гуляют… Дело к ночи… Тут мой дружок разворачивается на своем говновозе, пардон… Форточку открыл, шланг туда засунул и врубил насос… А у него в цистерне тонны четыре этого самого добра… Гостям в аккурат по колено. Шум, крики, вот тебе и «Горько!»… Милиция приехала… Общественную столовую актировать пришлось. А дружок мой получил законный семерик… Такие дела… — 32 —
|