|
Шли годы. Стелла по-прежнему никому не доверяла, ей было трудно общаться с людьми, и если раньше окружающий мир вызывал у нее любопытство, то теперь она потеряла к нему интерес. К тридцати годам Стелла стала законченным мизантропом со сдвинутой психикой. Она никак не могла понять, чем же ей хочется заниматься, и решила податься в священнослужители – проповедовать в какой-нибудь маленькой евангелической церкви. Поначалу все шло хорошо. При всей своей благоприобретенной социопатии Стелла мастерски манипулировала своей маленькой паствой, заставляя их верить, что ее наставления дают прихожанам именно то, что им нужно от жизни. Но уже через год Стелле все надоело. Слишком много работы, слишком много хлопот. Люди ее раздражали. Прихожане в ней разочаровались и попросили уйти. Она переехала в маленький городок на севере Калифорнии и устроилась работать собачьим парикмахером и выгульщицей собак. Денег платили немного, но их хватало на то, чтобы снимать крошечный домик в дешевом районе. Именно там, в этом доме, она поняла, чего ей действительно хочется в этой жизни: завести много-много домашних животных. Животные любят тебя безо всяких условий, хотя их все-таки надо кормить. Животными можно командовать, на них можно орать, даже бить, и тебе ничего за это не будет. Если они тебе надоедают, их всегда можно выкинуть из дома: бросить где-нибудь у подножия потухшего вулкана. Животные – это сплошные плюсы и никаких минусов. В итоге она собрала себе целый зверинец: пять собак и четыре кошки, не считая птиц, белок и бурундуков, живших в саду. Стелла искренне верила, что теперь у нее в жизни есть все, что нужно. Так продолжалось несколько лет. Но однажды Стелла заснула днем на диване в гостиной. Потом проснулась и пошла на кухню попить воды. Сквозь затянутую сеткой дверь ей было слышно, как ее четвероногие питомцы беседуют во дворе. Они говорили о ней! – Эта дура вообще ни во что не въезжает. – Удивительно, как легко обмануть этих людей! Она ведь действительно думает, что мы ее любим. – Да просто тут больше нет никого, кто бы стал нас кормить и вообще всячески привечать. Так что приходится терпеть. Жить захочешь – не так раскорячишься. – Да, чего только не сделаешь ради кормежки! Будешь сегодня опять к ней ласкаться? – А что еще остается? Стелла выскочила во двор: – Предатели! Обманщики! Никому нельзя доверять, никому! Даже собственным домашним животным! Животные закатили глаза. – Какой ужас, нас разоблачили, – сказал Сэмми, помесь колли и Лабрадора. – Но ты же не записала нас на диктофон, так что тебе никто не поверит. — 155 —
|