Философы с большой дороги (Фишер Тибор)

«мы стали бы настоящими друзьями», - это отдает трагедией или

идиотизмом. Автобус унес его прочь.

Памятное пиршество, или Пиршество памяти 1.2

- Ограбление банков - ваше основное занятие? - спросила она. Ответ ее

не очень-то заботил.

- Так, время от времени. Вообще-то я философ.

- И что - этим зарабатывают только крутые? Или с этого не проживешь?

Вам понадобились деньги, чтобы приобрести парочку свежих идей? Или к нам вас

привела простая жадность?

- Жадность - род нищенства. Полиция, кстати, не очень-то торопилась.

- Очевидно, я так разволновалась, что забыла нажать кнопку тревоги.

Пока я поносил философию, ругал работу с девяти до пяти, из-за которой

гениальные мысли обречены втуне гнить в моей голове, я неотвязно думал: что

там под платьем у моей собеседницы. (К моему возрасту обычно приобретаешь

трезвое представление об этом предмете, но любопытство неистребимо.) Пусть

моя жизнеспособность под вопросом, в чем-то маститый философ недалеко ушел

от прыщавого студента, прочитавшего популярную брошюру о Зеноне: я

постулировал желание испить с лона ее. Идею попробовать это дело на практике

я тут же уволил за профнепригодность: кто бы пригласил меня домой? (Не

настолько же она очарована философами-досократиками). Жослин нравятся

нетривиальные разговоры за обедом, только и всего.

Но всегда наступает момент, когда желание прорывает покровы светской

любезности.

- В какой гостинице вы остановились? - спросила она, когда я провожал

ее к машине. - Я живу довольно далеко за городом... Вам не кажется, мы уже и

так ждали довольно долго?

Этой фразы вы жаждете в двадцать, томитесь по ней в тридцать, но вы не

ожидаете услышать ничего подобного, стоя на автостоянке в Монпелье, когда

вам перевалило за полвека, животик выразительно выпирает, вы изрядно побиты

жизнью, а полиция двух стран наступает вам на пятки.

Почувствовав ее рукопожатие, я также почувствовал, что брюки почему-то

— 67 —