Малоизвестный Довлатов. Сборник

С.

8

31 июля < 1985 >

Дор. Наум!

Я почти все время торчу в горах, мы сняли так называемое «бангало», напоминает пресловутое жилище Ленина в Разливе, так что в Нью-Йорке бываю мало и пишу коротко.

Саше Половцу я отправил «Ремесло» с надписью: «Дорогому Саше, который будет жить и после ядерной войны». Таков он и есть. По типу это — коренастый крепыш <…>

Печататься тебе «есть где» и кроме «Панорамы». В «22», например. Если бы у тебя возникла «не еврейская» подборка, то — в «Гранях» и в «Континенте». С еврейской темой у них сложно, хотя Владимов и сам наполовину еврей. Но на твои стихи обидятся и евреи, и антисемиты. Ведь и среди тех, и среди других хватает идиотов.

В Чикаго я пока, увы, не собираюсь. Разве что осенью пригласит Морис Фридберг[83] из Иллинойсского университета. Тогда увидимся.

Бахчаняна оперировали насчет геморроя. Он придумал кличку Юзу Алешковскому — Юзд Алешковский. (Used).

Земля круглая потому, что вертится, а куры носят яйца, как и все мы, включая Солженицына.

Я сижу на диете и очень похудел. Одна старуха остановила в Форест-Хиллс мою мать и говорит;

— Как похудел ваш сын. Он что, с турмы?

С Машей Синявской я договорился в смысле сроков — неопределенно: осень — начало зимы. Первого сентября пошлю ей письмо с вложенным конвертом, двумя интернациональными марками и схемой письма ко мне. Например: «Дорогой Сергей. Ваша с Бахчаняном и Сагаловским книжка ВЫШЛА, ВЫХОДИТ НА ДНЯХ, НЕ ВЫЙДЕТ НИКОГДА. (Нужное подчеркнуть)…» И так далее. Других вариантов, кроме Маши, не было. Такие уж мы с тобой отпетые диссиденты.

Подождем.

Обнимаю тебя и все семейство.

С.

9

30 ноября. <1985>

Дорогой Наум!

Я чувствую, что замучил тебя своими письмами. Ты отвечай не сразу, регулируй.

Поэму с удовольствием прочитал вслух Грише Поляку и Соломону Шапиро[84], однофамильцу твоего героя.

Поэма замечательная, для «Граней» всячески годится. Конец, мне показалось, неожиданный, но не стопроцентно эффектный, к последней строчке забываешь, что все началось из-за пива и сигарет. Через три секунды это вспоминается, но три секунды потеряны. Но это — мелочь.

Еще мне не понравилось «за два счета» (…и самолет Аэрофлота его доставит за два счета…) «В два счета» — идиома, то есть словосочетание нерушимое, я бы сделал, например: «…и самолет Аэрофлота его доставит к нам в два счета…», «к нам» в данном случае воспринимается естественно, я в своих дурацких передачах всегда пишу «наша литература», «наша страна», «наши порядки» — и всем ясно, что речь не об Америке, а о Союзе.