|
Уличенный в трусости и морально опущенный – и кем, Рэнди Гроссманом! – Эдам покорно, как баран, вышел из библиотеки, подобрал плакат и в сопровождении великого народного вождя Рэнди Гроссмана, подозрительно следившего за каждым его шагом, направился туда, где происходили самые важные в истории человечества события. Площадка с наскоро возведенной трибуной с подачи Рэнди Гроссмана стала для него Масадой[38] нашего времени. Рэнди вел Эдама туда, где бушевало людское море, где какие-то узурпаторы, какие-то халифы на час при помощи оплаченных организаторами митинга усилителей и громкоговорителей пытались стать истинными народными вождями. Да, велика была вероятность того, что перед главным входом в библиотеку состоится кровопролитное сражение! Даже представить страшно, что будет, если Хойт Торп на самом деле не счел свою миссию выполненной, а лишь отступил для перегруппировки своей варварской армии и новой атаки – штурма! Чего стоила одна его прощальная улыбка! Если этот человек решит напасть на мирную и беззащитную прогрессивную общественность, многим, ой, многим, придется очень нелегко. И тем не менее Эдам шел вперед: чувство стыда побороло в нем чувство страха. Вот он снова занял свое место в шеренге гвардейцев-преторианцев, выстроившихся перед трибуной, вновь сжал в руках… нет, конечно, не меч или копье, а дурацкий плакат, из которого следовало, что ему просто позарез нужна свобода слова для гомосексуального самовыражения. –…Даже призвав на помощь всю накопленную за долгие десятилетия силу своего лицемерия и двуличия, они не смогут найти сколько-нибудь убедительного юридического или хотя бы морального обоснования тому противодействию, которое они с упорством, достойным лучшего применения, оказывают легализации однополых браков. И дело не только в этом… На этот раз с трибуны доносился голос не мальчика, но мужа, то есть явно не студента, а взрослого, может быть, даже пожилого человека. Громкоговорители по-прежнему разносили слова выступающего во всему Главному двору, и они эхом отдавались от каменных фасадов древних зданий Дьюпонта. Эдам чуть опустил плакат и, оглянувшись, посмотрел через плечо снизу вверх на трибуну. Лица выступавшего он почти не разглядел, так как снизу оно было скрыто множеством жировых складок на животе и груди оратора. Этому жирному колобку было, наверное, за пятьдесят, одет он был в серый свитер с V-образным вырезом, слишком туго обтягивавший складки солидных жировых запасов, накопленных за долгие годы. Эдам выступавшего не узнал, но по умению грамотно и убедительно строить фразы догадался, что это преподаватель. — 689 —
|