|
– Вот дерьмо… твою мать, охренеть можно… ну ладно, я не хотел… Вот это хрень! Посмотрите-ка на эту хреновину – просто невероятно! С этими словами он поднял двумя пальцами плоское основание бокала с ножкой. Каким-то чудом эта часть хрупкого хрустального сосуда осталась в целости и не улетела вместе с осколками. – Ишь ты… ни хрена… с ней не сделалось! Стоит как вкопанная! – Ай-Пи продемонстрировал всем сидящим за столом обнаруженное им чудо природы и каприз баллистики – уцелевший во время взрыва стеклянный гриб на тонкой ножке. Парень при этом так и сиял: еще бы, кто так может – и сам повеселился и людям одно удовольствие! Неожиданно изо всех углов повылезали карибские полковники. Возглавлял эту потешную армию солидной комплекции мужчина лет сорока в рубашке и «бабочке», но без пиджака. Именно к нему и направился Вэнс для переговоров. Со стороны было видно, как Вэнс, возвышаясь над метрдотелем едва ли не на голову, разводит руками и то согласно кивает, то начинает жестами категорически возражать против выдвигаемых обвинений. Со стороны он напоминал футбольного рефери, сигнализирующего о нарушении правил и необходимости пробить штрафной. Зал же отзывался на попытки метрдотеля предъявить претензии смехом, свистом и улюлюканьем. Закончив переговоры, Вэнс обратился к соратникам с официальным заявлением: – Господа, я только что имел беседу с уважаемым джентльменом из администрации отеля «Хайятт Амбассадор». В ходе переговоров я позволил себе процитировать одно из изречений нашего покровителя, самого святого Раймонда, которое в переводе с латыни звучит следующим образом: «Да ну вас на хрен, включите все это дерьмо в счет». Смех, аплодисменты, свист. Джулиан заорал во весь голос: «Сейнт-Рей! Сейнт-Рей! Сейнт-Рей!», – надеясь, что остальные подхватят, но присоединились только несколько парней, а общего хора не получилось. – Господа, – вновь обратился Вэнс к присутствующим, – позвольте мне вновь поднять бокалы за наших дам. Я с удовольствием повторю свой тост, если… если, конечно, всеми нами любимый стеклобой Ай-Пи, краса и гордость Сейнт-Рея, позволит мне договорить до конца, не перебивая мою краткую речь звоном разлетающейся посуды. И опять – хохот, аплодисменты, свист, неразборчивые выкрики. К этому времени сейнт-реевские братья были уже настолько пьяны, что воспринимали многословную буффонаду не менее пьяного Вэнса на полном серьезе. Им казалось, что такие изящные и проникновенные слова придают их встрече особую элегантность и шик. Ай-Пи вообще был на седьмом небе от счастья. Он улыбался Глории, затем обводил сияющим взглядом зал, а потом снова переводил глаза на свою даму, пребывая в полной уверенности, что Вэнс отвесил ему на редкость удачный комплимент, выделив из общей толпы. Привыкли пинать старину Ай-Пи – а вот вам: сам Вэнс говорит, что я покруче многих. — 536 —
|