|
Да нет, конечно же, он пьяный. Не может быть, чтобы такой классный парень вздумал говорить ей комплименты. Шарлотта судорожно перебирала в мозгу варианты дальнейшего развития событий, стараясь решить, испугаться ли ей, рассмеяться над провоцирующе дурацкой шуткой или постараться что-то ответить, чтобы поддержать разговор. Не найдя подходящего остроумного ответа, она просто стояла перед ним – молча, с застывшей на лице улыбкой. Эта улыбка не была ни приветливой, ни искренней, ни насмешливой. Шарлотта прекрасно понимала, что изгиб, в котором застыли ее губы, явно выдает в ней деревенскую девчонку, не умеющую вести себя в таких ситуациях. Парень внезапно хлопнул ее ладонью по руке и заявил: – Ну ладно, шучу я. Ты действительно похожа на Бритни Спирс, но если хочешь знать правду, я просто хотел завести с тобой разговор. Он смотрел ей прямо в глаза с расстояния не больше шести дюймов. После чего положил руку на плечо Шарлотте с важным видом наставника, желающего выяснить у своей подопечной какой-то очень важный вопрос. С серьезным выражением лица незнакомец поинтересовался: – Ну, как ты здесь – веселишься? Веселится ли она? Надо же было такое спросить! Веселится ли она, почувствовав себя жалкой и несчастной с того самого момента, как перешагнула порог этого здания? Но Шарлотта никак не могла заставить себя согнать с лица глупую улыбку. – Да ничего, – ответила она. – В общем, тут неплохо. Парень убрал руку с ее плеча и посмотрел на девушку, изумленно разинув рот. – Ну, ты даешь! Ей тут, оказывается, всего лишь «ничего»! «Неплохо», понимаешь ли. – Затем, вернув ладонь на прежнее место, спросил: – Ну, и как мы можем изменить это к лучшему? Все так же по-дурацки улыбаясь, Шарлотта еще более по-дурацки сказала: – Вообще-то я тут кое-кого потеряла, вот пытаюсь найти. – Друзей или подруг? – Своих подруг, соседок. Мы вместе живем в общежитии в Малом дворе. – Ну, тогда мое дело не безнадежно. Слушай, а может, пока ты их не нашла, потанцуешь со мной? От этой мысли Шарлотту бросило в дрожь. Она ведь практически совершенно не умела танцевать. Единственным освоенным ею танцем была кадриль, разученная в городском клубе в Спарте. Тем не менее не столько умом, сколько каким-то шестым чувством девушка поняла, что даже несколько минут, проведенных вместе с этим красавцем, резко поднимут ее статус в глазах окружающих и по крайней мере обеспечат ей возможность в дальнейшем с достоинством ретироваться из душного зала. Наконец она медленно, словно преодолевая внутреннее сопротивление, кивнула и тихим голоском сказала: — 230 —
|