|
Она молчала. А Веси не мог не говорить — порой он словно бы смотрел на себя со стороны, и его начинало тошнить от собственного пустозвонства, но не говорить он не мог, потому что тогда кроме холода пришлось бы мириться еще и с тишиной. Дров не было. Нигде. Ни единого деревца, ни единой дощечки пола в заброшенных домах, ни одной парты в школе. Собственно, это было ясно уже вчера, когда Веси пришел домой с пустыми руками и пришлось жечь последние запасы, но на что-то он еще надеялся. Ледяной горный ветер выдувал из него душу, старая куртка не грела, носа и щек Веси уже не чувствовал и в какой-то момент понял, что еще немного, и у него не останется сил на возвращение домой, Заринка так и будет лежать под ворохом одеял, маленькая, молчащая… Он все же добрел до дома. Заринка спала — к счастью, потому что она еще не знала, что дров не будет. Веси слабо растирал щеки и нос; сил не было. В ведре с водой плавал круг льда. Веси снова набрал воды, половину железной кружки — может, удастся согреть, если прижать к телу, под одеждой? Надо напоить Заринку. От прикосновения холодной кружки его тряхнуло, как током. Оказывается, можно замерзнуть еще сильнее, даже если кажется, что уже некуда. Холод от кружки шел волнами и, наверное, совсем его доконал, потому что Веси вдруг понял, что держит кружку в руках, обняв ее ладонями, а на дне, в воде, почему-то лежит рис. Ладоням было почти не холодно — просто они и так были ненамного теплее льда. Веси прижал кружку к животу, согнулся вдвое и забылся. Запах вареного риса. Тепло, даже сквозь одежду тепло. Веси открыл глаза и прислушался к себе; разогнулся, пытаясь понять, что его согрело. Рис поднялся до самых краев чашки — кое-где круглые, даже на вид мягкие рисинки приклеились к одежде. Веси взял одну в рот — настоящий рис, вареный и кружка горячая. Непонятно, откуда он… Заринка! Заринка! Смотри! Попробуй, это рис, он еще горячий, ешь скорее! Заринка! Заринка… С тарелкой в руках он побрел по коридору к себе в комнату и не слышал разговора приятелей за спиной. — Тьфу, совсем паяльник сдох! Опять электричество вырубили! — Мозги у тебя вырубили. Этот дедок ваш только что на плите чего-то жарил. Помойка по твоему паяльнику плачет. Хозяин паяльника встал, пощелкал выключателем — лампочка не горела. Недоуменно повел ладонью над конфоркой, с которой минуту назад сняли сковороду со скворчащей в масле картошкой. Хмыкнул, быстро мазнул по конфорке пальцем, потом медленно, осторожно прижал ладонь. К холодному, как лед, черному диску. — 46 —
|