|
Ее кормят и ухаживают за ней, как за ребенком. Несмотря на свое жуткое физическое увечье, сказал аптекарь, эта девушка очень умна и живет богатой духовной жизнью. Она окончила школу, говорит на четырех языках и в скором времени должна получить диплом с отличием в одном из лучших художественных колледжей Европы. Левантер спросил, можно ли с ней познакомиться. «Как инвестор, – объяснил он, – я интересуюсь теми реальными трудностями, которые жизнь готовит для каждого из нас». Аптекарь согласился представить его и уже на следующий день позвонил и пригласил на вечер, который устраивал сын его приятеля, учившийся в колледже вместе с этой молодой женщиной. Она тоже была приглашена. Вечер был многолюдным; она прибыла примерно через час после начала. Завернутую в небольшое одеяло, ее без особого труда внес на руках какой-то молодой человек и уложил на диван между двух подушек. Поскольку большинство присутствующих хорошо ее знали, особого ажиотажа ее появление не вызвало. К ней подошли поздороваться несколько студентов, двое или трое сели рядом на диван, прочие отошли. Левантер медленно направился к ней. Вскоре человек, пригласивший его на вечер, представил их друг другу. Девушка улыбнулась и ровным, мягким голосом сказала, что узнала его: она видела его в аптеке. Левантер был потрясен тяжестью ее увечья. Короткие, скрюченные руки и негнущиеся, почти неподвижные пальцы торчали из ее крошечного тельца как лапки лягушонка. Тельце под одеялом казалось не больше той головы, которую оно поддерживало. – Насколько я понял, вы студентка, – сказал Левантер. – Что вы изучаете? – Историю искусств, – ответила она. – Какой-то конкретный период? – Конкретная тема, – сказала она. – Роль человеческой головы в христианском искусстве. – Она задумчиво улыбнулась. – Как видите, у меня к этой теме свой интерес. – Извините, что я так глазел на вас вчера, – сказал Левантер. Она рассмеялась. – Нечего извиняться, я люблю, когда меня замечают. Несколько лет у меня ушло на то, чтобы убедить няню в том, что недобрые люди – это как раз те, кто не хочет на меня смотреть. Но она до сих пор сердится, когда на меня смотрят. – Она помолчала, потом опять рассмеялась: – Если бы она видела, как на меня пялятся, когда я езжу автостопом! Левантер решил, что неправильно ее понял. – Когда вы что делаете? – спросил он. – Езжу автостопом, – сказала она. – Каждое лето кто-нибудь из друзей относит меня на шоссе и ловит для меня машину. Конечно, у меня есть с собой деньги и документы. В конце концов обязательно появляется кто-нибудь – мужчина или женщина, какая-нибудь парочка или даже семья, – кто не видит ничего плохого в том, чтобы меня подобрать. А дальше я еду уже сама – меня передают из рук в руки, из машины в машину, и так я путешествую по всей Европе. — 144 —
|