|
Семь лет назад они с мамой, Елизаветой Дмитриевной, переехали в её родной город в двухкомнатную квартирку, перешедшую по наследству от родителей. Мама устроилась работать в детский сад, но сердце у неё совсем стало сдавать. Предположения врачей о том, что может помочь смена климата, не сбылись. Скорее всего, они имели в виду более умеренный климат, а не климат Восточной Сибири. Но Елизавета Дмитриевна крепилась. Она не хотела быть обузой для сына и настояла на том, чтобы Юра ехал в областной город и продолжал заниматься биатлоном. В клуб его приняли, но он не пробегал даже один сезон. Как-то сразу не сложились отношения с тренером. Юра невольно сравнивал тренера с Иваном Александровичем. Сравнения были не в пользу нового, и Юра его сразу невзлюбил. Для нового важен был результат любой ценой. Его не интересовало состояние подопечных, их настроение, возможности, сильные и слабые стороны. У нелюбимого наставника были два любимых изречения. "Вы должны беспрекословно выполнять всё, что скажу, и слушаться тренера, как отца родного!" И второе: "Кто не будет показывать результат, вылетит из клуба, как пробка из бутылки!" Бутылка, по всему, была его излюбленной темой. От него частенько разило, как от завсегдатая пивного бара. Видимо, этот грех тянул за собой и последующий. На сборах и соревнованиях "отец родной" частенько прикарманивал деньги, выделенные на команду. Биатлонисты видели это, но связываться с ним никто не решался. Наставник не терпел никаких пререканий и возражений в принципе. В этом человеке давно утвердился главенствующий принцип бессмертного российского чиновника: "Я начальник, ты – дурак!" "Ты начальник, я – дурак!" Юра привык к тренеру другого типа. Питомцы Карцева не просто уважали его за знания, опыт и мастерство педагога. Они любили его как человека. За доброту, отзывчивость, порядочность и жизненный оптимизм. С Карцевым можно было даже поспорить. И если Иван Александрович видел правоту подопечного, он уступал. С новым всё было иначе. Первая же попытка Юрия Головина возразить новому наставнику привела к тому, что он незамедлительно попал в разряд "строптивых". Дальше – хуже. Как и всякий человек с чёрненькой душой, новый терпеть не мог правдолюбцев. Они мешали ему жить так, как он привык. Постоянные придирки с угрозами "выкинуть вон из команды" перемежались с требованиями "выдать результат". А когда результата не было, один и тот же упрёк: "Что, получил серебряную медаль и зазвездил? Я не позволю тебе тянуть команду назад!". Глядя на это, новые товарищи по команде, встретившие Головина с известной долей настороженности и недоброжелательности (серебряный призёр Кубка Европы и добился этого не в их команде), протягивать руку для дружбы не спешили. — 73 —
|