Безутешные

Я молчал. Надо было, наверное, отозваться, но пришлось бы кричать через плечо, а я боялся поднять глаза от ступенек. Несколько минут мы спускались безмолвно, только Кристофф все громче пыхтел у меня за спиной. Скоро он заговорил вновь:

– Но если честно, они не виноваты. Современные формы так сложны. Казан, Маллери, Есимото. В них трудно разобраться даже квалифицированному музыканту вроде меня. А фон Винтерштейн, графиня и им подобные? Разве им под силу постичь глубины? Им слышится только оглушительный шум, водоворот причудливых ритмов. Они, наверное, годами убеждали себя, что улавливают какие‑то эмоции, образы. Но если честно – все это блеф. Глубины современной музыки, механизм ее воздействия им не по зубам. Прежде были Моцарт, Бах, Чайковский. Даже какой‑нибудь простой человек с улицы мог до известной степени судить об их искусстве. Но современные формы! Как могут подобные люди – неподготовленные, провинциальные – разбираться в этих предметах, каково бы ни было их чувство долга перед городом? Куда там! Они не отличат раздробленной каденции от ударного мотива. Или фрагментарного обозначения времени от последовательности выраженных пауз. И теперь они окончательно запутались! Они хотят повернуть события вспять! Мистер Райдер, если вы утомились, почему бы нам чуточку не отдохнуть?

Задержаться на мгновение меня заставила птица, пролетевшая в опасной близости от моего лица: из‑за нее я едва не потерял равновесие.

– Нет‑нет, все нормально, – бросил я через плечо, продолжая спуск.

– Сесть нельзя – ступени чересчур грязные. Но если хотите, всегда можно передохнуть стоя.

– Нет, спасибо, в самом деле не нужно. Все в порядке.

Опять мы двигались молча, потом Кристофф продолжил:

– Когда я пытаюсь судить беспристрастно, мне даже становится их жаль. Я их не осуждаю. После всего, что они сделали и что обо мне наговорили, я сохранил все же способность оценивать ситуацию объективно. И я повторяю себе: нет, по‑настоящему они не виноваты. Не их вина в том, что музыка столь существенно усложнилась. Трудно ожидать, что жители подобного местечка будут в ней разбираться. Однако местная элита обязана внушать горожанам, будто знает, что делает. И вот они твердят сами себе заученные формулы и через некоторое время начинают воображать себя знатоками. Видите ли, в таком захолустье их просто некому опровергнуть. Пожалуйста, осторожней на следующих ступеньках, мистер Райдер. Они слегка осыпались по краям.

Я преодолел эти ступеньки очень медленно. Когда же вновь поднял глаза, оказалось, что конец лестницы уже близок.