Безутешные

Борис выспросил у официантки все подробности и лишь затем сделал выбор в пользу творожного пудинга с миндалем и шоколадом.

– Ну ладно, я ненадолго, – сказал я ему. – Пойду повидаюсь с этими людьми и сразу обратно. Если тебе что‑то понадобится, найди меня – я буду снаружи.

Борис пожал плечами, не спуская глаз с официантки, которая извлекала из витрины заказанное им изысканное лакомство.

12

Когда я вернулся во дворик, длинноволосого журналиста там не оказалось. Некоторое время я блуждал между тентами, заглядывая в лица тех, кто сидел за столиками. Совершив круг по двору, я остановился и начал взвешивать возможность того, что журналист передумал и ушел восвояси. Но это было бы слишком странно, поэтому я вновь осмотрелся. Посетители за чашками кофе читали газеты. Какой‑то старик разговаривал с голубями, которые расхаживали у его ног. Я услышал свое имя, обернулся и увидел журналиста: он сидел за столиком позади меня. Внимание журналиста было целиком занято беседой с приземистым смуглым человеком, в котором я предположил фотографа. Издав восклицание, я направился к ним, но, как ни удивительно, они, не взглянув на меня, продолжали беседовать. Даже когда я выдвинул оставшийся стул и сел, журналист, произносивший длинную тираду, едва удостоил меня беглым взглядом. Снова повернувшись к смуглому фотографу, он продолжил:

– Смотри, ни намеком не выдай ему, что значит это сооружение. Тебе нужно изобрести какой‑нибудь искусный предлог, почему он должен все время находиться именно на этом фоне.

– Без проблем, – кивнул фотограф. – Без проблем.

– Но не вздумай чересчур напирать. Как раз на этом прокололся Шульц прошлым месяцем в Вене. И помни: как все они, он мнит о себе черт знает что. Прикинься, будто ты его безумный поклонник. Скажи, мол, в газете, когда тебя посылали, не имели ни малейшего понятия о том, что ты на нем просто зациклен. На это он точно клюнет. И не вздумай упоминать строение Заттлера, пока все не будет на мази.

– Ладно, ладно, – продолжал кивать фотограф. – Но я думал, что вы с ним как бы уже договорились. И он вроде согласен.

– Я собирался обговорить это по телефону, но Шульц предупредил, что он тот еще фрукт. – Тут журналист повернулся и одарил меня любезной улыбкой. Фотограф, следуя взглядом за коллегой, рассеянно мне кивнул, и они вернулись к своей беседе.

– Шульц вечно теряет на том, – говорил журналист, – что скупится на лесть. И потом у него вечно такой вид, будто он спешит, даже когда ему некуда торопиться. Этой публике нужно льстить без передышки. Так что, когда будешь делать снимки, тверди как попугай: «Великолепно, великолепно». Не молчи. Знай пичкай его комплиментами.