|
Летний вечер холодный, но всех этих одеял и пледов, всего, что я нашел, мне как раз хватает, чтобы сохранить тепло. Я курю и смотрю на звезды, засыпаю поздно. 8Я просыпаюсь, дрожа от холода, потягиваюсь и смотрю на Копенгаген. Светит солнце, похоже, будет теплый день, но за ночь я весь промерз. Я долго лежу в теплой ванне, бреюсь и, воспользовавшись одним из дорогущих средств моего братца, укладываю волосы. Теперь я похож на человека. Из кухонного шкафа вынимаю банку «Нескафе», но тут мой взгляд падает на кофеварку эспрессо. Вакуумный пакетик итальянского кофе, твердый, как кирпич, с красными и золотистыми буковками: что-то вроде gusto и originale. Кухонным ножом я прорезаю дырку в верхушке пакета, он издает стон. Кофе почти черного цвета, очень мелкого помола. Кофеварка большая, молочного цвета, с золотым орлом наверху. В середине торчит блестящая хромированная ручка. Еще до больницы я видел, как в таких агрегатах готовили кофе в кафе. Всегда с эдакой привычной небрежностью. Почти агрессивно выбивали кофейный осадок в ведро. Вспенивали молоко, со звуком громким, даже болезненным. Я берусь за хромированную ручку, тяну ее, сначала в одну сторону, потом в другую, пока она не подается. Вынимаю маленькую металлическую емкость, в которую надо класть кофе. Уже хорошо. Сыплю кофе до метки и с небольшим усилием вставляю обратно. Отвинчиваю крышку сверху и наливаю прямо в брюхо машине два стакана воды. Не знаю, сколько надо, надеюсь, она сама знает, что делать. Нажимаю на кнопку сбоку, которая загорается красным, пододвигаю стул и курю, наблюдая за ее работой. Посредине находится нечто похожее на спидометр. Стрелочка начинает медленно отклоняться вправо. Из-под крышки выходит немного пара. В самый последний момент я выхватываю из шкафа чашечку для эспрессо и ставлю под краник. Машинка пукает и испускает в чашку тонкую струйку черного кофе. Сверху образуется изящный слой светло-коричневой пены. Я пью кофе с парой ложек сахара и должен признать, это того стоило, он гораздо лучше, чем то пойло, что нам давали в больнице. Гравий хрустит у меня под ботинками, я иду вдоль Озер. Лучи солнца ослепляют меня, отражаясь в воде, и все же я предпочитаю идти с прищуренными глазами у самой воды, а не по асфальтированной дороге наверху в тени деревьев. Я прохожу мимо скамейки, на которой, глядя на воду, сидят два парня моего возраста. Один из них выуживает из пакета две банки пива. Рядом в траве лежит его велосипед, заднее колесо до сих пор медленно крутится. — 23 —
|