Крылья и оковы материнской любви

Так и получается, что эта живущая в мечтах и мифах близость, неразрывная связь между матерью и ребенком, ребенком и матерью дается нам изначально, как шанс, как сообщение о том, как оно может быть, но что, не подкрепленное усилием и трудом души и ума, оно так и не становится реальностью.

Возьмите себе за правило: время, которое вы проводите с ребенком – это только его время. Подобно тому, как вы легко говорите ребенку: «Я занята, мне надо убрать, помыть, погладить. Я занята, что ты, не видишь, что я разговариваю, читаю, смотрю телевизор», – точно так же скажите подруге, знакомым: «Я занята, мы играем, читаем, разговариваем», – добейтесь доверия, гарантируйте ребенку, что его время – только его, докажите ему, что он вам важен, нужен, интересен, по крайней мере важнее недомытой посуды или болтовни по телефону, а может быть, даже выхода в свет. И в следующий раз он вас тоже поймет, потому что и у вас, и у него есть еще и свои дела, и они тоже важны и нужны. Это длинная дорога, но она того стоит.

Кому из вас не хочется услышать: «У меня самая лучшая мама на свете»? Кто из вас не хочет со спокойной душой, не людям, а себе сказать: «Я хорошая мать»?

Заключение. Когда не рвется связь

А дальше… Человек рождается, начинает жить, осваивается в мире людей, все это оформляется в иллюзии, проекции, набор требований, ожиданий, соответствий, потому что это обязательные инструменты социализации, вооруженности человека. А дальше очень многое будет зависеть от того, насколько близко внешнее поведение матери соответствует тем иллюзиям и тем проекциям, которые рождаются в ребенке, и от его переживаний, от того, что им прямой передачей получено, от того культурного круга, который он видит, от отношений соседских матерей с их детьми. И чем ближе эта проекция, мечта, образ, к реальности его жизни, тем дольше держится связь, а чем дальше представление ребенка о том, чего ему ждать от матери, от того, что она в действительности ему дает, какое место занимает в его жизни, чем больше разрыв мечты и реальности, тем больше возникает претензий, недовольства, агрессии, несовпадений.

Конечно, в большинстве случаев равновесие соблюдается, чуть туда, чуть сюда… Я часто вспоминаю Франсуазу Саган. Может быть, неточно, не дословно, но, во всяком случае, я помню, она говорила, что до пятнадцати лет считала своих родителей богами, в пятнадцать лет вдруг увидела, что они внезапно неодолимо поглупели, и ушла из дома искать свои победы и поражения, самой переживать свои ошибки и период взросления. Когда она в двадцать пять лет вернулась домой, то поняла, что это самые душевно и духовно близкие и важные для нее люди. Все правильно, так или иначе, все правильно. Можно понять, почему в пятнадцать лет – это период самоутверждения, отделения; можно понять, почему в двадцать пять, когда человек уже переходит в период личности, понимания законов жизни и приходит осознание причин и следствий многих поступков.