|
«Я вот мечтала… Мы же ходим на концерты, классическую музыку слушаем, мы так вот любим, а он – железяки, машинки и вообще бокс. Это как это? Это неприлично». Подождите, подождите, вы посмотрите, посмотрите: кто пришел. Кто пришел, посмотрите! С каким предназначением, под какую задачу пришел человек в этот мир. Какая у него данность, какой ресурс. Вы мечтали, чтобы он был творческим человеком, но почему ваше представление о творчестве ограничивалось музыкальной школой? Ну ладно, художественной, ну, может быть, спорт – фигурное катание или теннис… А бокс – это же так ужасно, так неинтеллигентно. Или, наоборот, в брутальном таком вот мире вдруг рождается ребенок, который начинает заниматься музыкой вопреки всему… Посмотрите, кто пришел. Потому что мы можем предлагать ребенку мир со своими ценностями, но формы, то, какие «хочу» будут реализовываться с помощью этих ценностей, мы же не знаем. Кто сказал, что какая-то совершенно чуждая для вас деятельность, страстное желание разбирать и собирать машинки, изобретать какие-нибудь технические вещи… «Вечно ты с этими машинами, фу, как это грубо, как это грязно!» или наоборот: «Что это ты, как девчонка! Какой же ты мужик, если ты вдруг танцами занялся?». Как рассказывал один из величайших танцовщиков нашего времени, его отец сказал: «Мой сын никогда не будет в обтянутых штанах ногами дрыгать». Мать его увезла, прикрыла собой и дала возможность миру получить одного из ведущих танцовщиков конца XX начала XXI века. Не совпали ожидания. Да что дети, они слабые, они неопытные, они растеряны и не понимают, чем не угодили, чем прогневали этих всесильных богов-родителей. Но ведь и матери начинают биться в истериках и с параноидальным упорством искать врага, который подменил их ребенка, забрал себе того, правильного, а им, несчастным, подсунул этого не такого, неправильного. Кормят свою душевную лень и человеческую незрелость страшилками из желтой прессы и досужими россказнями. Они готовы этим оправдать свою душевную и умственную лень и свою неумелость. Вот так оно и получается: все, что мы можем дать нашим детям, – это мир, в котором мы живем. Но нам не дано предугадать, мы не можем предвидеть, примет ли ребенок этот мир. И если он его не принимает, не надо винить ребенка. Может быть, у вас слишком однозначный способ предложения этого мира, ваше представление о том, как это должно быть… Если мы предлагаем мир, а при этом возмущаемся, почему наш ребенок, которого мы практически с пеленок водили в оперу и на концерты, хочет заниматься какими-то мордобоями и кататься на скейте, то мы не мир ему предложили, а программу в этом мире, те же рельсики, но в интеллектуально-художественной обработке. А может быть, нам ребенок предлагает посмотреть, что мир шире, и в этом мире в способах, которыми он реализуется, тоже есть все, что вы так цените в своем мире, просто там оно по-другому проявлено. Тут вопрос взаимного обучения. — 56 —
|