|
Поскольку женщине присущи одновременно высокомерие и нервозность, часто она, постоянно ревнуя, направляет свою ревность не по адресу: Жюльетта Друэ мучилась подозрениями по поводу всех женщин, с которыми общался Гюго, не боялась она только Леони Биар, которая была его любовницей в течение восьми лет. Для неуверенной в себе женщины каждая другая женщина — опасная соперница. Любовь убивает дружбу, потому что влюбленная замыкается в мире любимого мужчины; ревность усугубляет одиночество и тем самым еще больше закабаляет женщину. В то же время ревность служит противоядием от скуки; удерживать мужа — это настоящая работа, удерживать любовника — это нечто вроде подвижничества. Женщина, которая, погрузившись в счастливое обожание, перестала было заботиться о своей внешности, вновь начинает уделять ей внимание, как только чувствует опасность. Наряды, украшения дома, светские успехи превращаются в элементы схватки. Борьба — это тонизирующая деятельность, и до тех пор, пока воительница уверена в победе, она доставляет ей острое удовольствие. Но тревожный страх перед поражением превращает великодушный дар в унизительную кабалу. Мужчина, защищаясь, нападает, Женщина же, даже если она горда, вынуждена становиться тихой и пассивной. Ее лучшее оружие — уловки, осторожность, хитрость, улыбки, очарование, покорность. Я вспоминаю одну молодую женщину, к которой я неожиданно зашла однажды вечером; когда я от нее уходила два часа назад, она была хмурой, небрежно накрашенной и одетой, теперь же она ждала его. Когда она увидела меня, ее лицо приняло свое обычное выражение, но за долю секунды я успела увидеть ее в ожидании встречи с ним, натянутую от страха и лицемерия, готовую с улыбкой перенести любое страдание. Она была тщательно причесана, ярко накрашена, на ней была ослепительно белая кружевная блузка. Нарядная одежда — тоже орудие борьбы. Массажисты и косметологи знают, с какой трагической серьезностью их клиентки относятся к самым, казалось бы, пустяковым услугам. Женщине нужно придумать что-нибудь, чтобы вновь соблазнить любовника, стать той, которую он хотел бы встретить и которой хотел бы обладать. Но все усилия тщетны, ей не удается возродить в себе образ Другой, который когда-то привлек мужчину и который может привлечь его в иной женщине. В любовнике живет то же двойственное и невероятное требование, что и в муже: он хочет, чтобы любовница была абсолютно «его» и в то же время «чужой», новой, он хочет, чтобы она в точности соответствовала его мечте и при этом отличалась от всего, что он может вообразить, чтобы она отвечала его ожиданиям и была удивительно неожиданной. Это противоречие разрывает женщину и обрекает ее на поражение. Она пытается стать такой, какой ее хочет видеть любовник. Многие женщины, которые в начальную пору любви, утверждающей их в самолюбовании, расцветают, — доходят до маниакального, пугающего состояния униженности, как только начинают чувствовать охлаждение любовника. Поглощенные одной мыслью, опустившиеся, они раздражают любовника. Слепо отдаваясь мужчине, женщина теряет свою свободу, которая поначалу придавала ей такую соблазнительность. Мужчина ищет в ней свое отражение, но если это отражение слишком похоже на него, ему становится скучно. Одно из несчастий влюбленной женщины заключается в том, что любовь уродует и уничтожает ее, она становится рабыней, служанкой, слишком послушной тенью, слишком похожим отражением. Осознавая это, она приходит в отчаяние, от которого ее достоинства умаляются еще больше. Она плачет, жалуется, устраивает сцены и окончательно теряет всякую привлекательность. Человек «существующий» определяется тем, что он делает. Она же для того, чтобы «быть», доверила себя сознанию другого человека, отказавшись от всякой самостоятельной деятельности. «Я умею только любить», — пишет Жюли де Лепинас. Заголовок романа Доминик Ролен «Я вся — любовь» — это девиз влюбленной женщины. В ней нет ничего, кроме любви, но, если любовь лишается объекта, женщина превращается в ничто. — 553 —
|