|
Что с вами днем увижусь я… Кажется, все существование имеет истоки и вершины в любви. Но все-таки далеко не все человечество живет любовью и принимает ее за смысл жизни. Некоторые, едва обжегшись, окружают себя непроницаемой броней, а другие даже и не входят никогда в это огненное пространство… И живут другими ценностями. Я могу назвать и великое множество обычных людей, и многих гениев, среди них Леонардо, для которых любовь — не приоритет. А мне кажется, что у многих из тех, о ком вы говорите, просто другой градус и фокус любовного горения. Не верю я, что можно жить хотя бы без глотка влюбленного состояния, пусть не к противоположному полу, а хотя бы к животным, искусству, науке, себе, на худой конец… Разумеется! Когда мы понимаем любовь как состояние души, как мироотношение, мирочувствие, а не только как замыкание всех желаний и помыслов на одной конкретной персоне, то это уже выход в другие измерения. Почему же одни боятся любви, а другие страшатся пребывать в состоянии «безвлюбленности»? — Да, полчеловечества ищет любовь, а другие полчеловечества — не знают, как от нее избавиться или ее избежать, между Сциллой и Харибдой… Вот один из типичных образчиков этой обычной двойственности, присущей почти всем. ВЛ, я ваша коллега, и мне стыдно признаться, что я не могу совладать с привязанностью к человеку, того не стоящему. Уже третий раз я влюбляюсь в мужчину, который меня не любит, относится потребительски, унижает… Неужели я мазохистка?. А какие—то мгновения кажется, что я сознательно выбрала это, что любовь приближает меня к Богу… Потом реальность в очередной раз вытирает об меня ноги, и я проклинаю день, когда встретила своего подонка… Что с собой делать? Я не хочу страдать, но и не могу не страдать. Боль любовной зависимости невыносима, а без любви не могу.. Коллега спрашивает, как ей избавиться от зависимости, от которой ей не хочется избавляться. В шахматах такое положение называется «цугцванг» — двойная угроза, между львом и крокодилом… В любовном цугцванге — прозвучит ли это утешительно, я не знаю — живет примерно восемьдесят процентов любвеспособного населения мира. «Чем глубже мои страдания, тем сильнее привязанность. Зачем эти бессмысленные страдания и бессмысленная привязанность? Отчаянно пытаюсь избавиться, обезболиться… Но отторжение пробуждает когтистого внутреннего зверя, воющего в ледяной пустынной Вселенной.. И этот зверь может свершить все, что угодно, если ему не помешать… Что делать, если разум все понимает, но сердце и душа живут иной жизнью? — 45 —
|